Если взглянуть на пропуск одного из журналистов, можно обнаружить на нем надпись, которая является выдержкой из Уголовного кодекса. 144 статья гласит, что воспрепятствовать деятельности этого специалиста запрещено.
Человек, который предпринимает такие действия, может быть привлечен к уголовной ответственности. Однако даже не каждому журналисту известно, какими могут быть эти действия.
За какое преступление личность может быть привлечена к ответственности, которую предусматривает статья 144 УК РФ?
Право на получение информации
Согласно Конституции, каждый человек вправе и искать, и получать, и передавать информацию. Но только в том случае, если совершает он это законным путем.
Если этот человек к тому же является профессиональным репортером, он вправе получать информацию достаточно широкого спектра, при этом не обладая специальным разрешением на такие действия.
О правах журналистов сказано в Федеральном законе.
Закрытые сведения
Несомненно, существуют ресурсы, вторгаться в которые никому не позволено, за исключением ограниченного круга лиц. Разглашению не подлежит прежде всего государственная тайна. Также нельзя распространять сведения, касающиеся личной жизни того или иного человека. Информация, которая имеет прямое отношение к обществу, может быть собрана и предоставлена широкому кругу лиц.
На цензуру в нашей стране наложен запрет. А потому любой представитель СМИ вправе получать и распространять сведения, если эти действия служат во благо обществу и не нарушают частную жизнь отдельных граждан.
И если журналист обладает некой информацией, не являющейся ни государственной, ни личной тайной, принуждение на ее сокрытие карается по закону. 144 статья посвящена именно такому преступлению.
Виновный может понести наказание от небольшого штрафа до шести лет лишения свободы.
Судебная практика
Если сотрудник периодического издания вторгается в личную жизнь гражданина и распространяет сведения, которые являются частью личной и интимной жизни, он осуществляет незаконные действия. Воспрепятствовать этой деятельности можно и нужно.
Но если сведения, полученные журналистом, говорят о том, что гражданином осуществлялись действия, направленные против общества (например, предоставление услуг, не отвечающих правилам безопасности), препятствовать сотруднику издания в публикации соответствующих материалов запрещено Уголовным кодексом.
В первом случае обвиняемым является журналист (хотя обвинение основывается на совершенно другой статье УК), во втором – человек, который препятствует журналистскому расследованию.
Свобода мысли
Конституция также гарантирует право граждан на получение объективной информации. Любые формы влияния на журналистскую деятельность преследуются по закону, что грозит обвиняемому уголовной ответственностью.
Подобными действиями могут являться не только принуждение на сокрытие тех или иных сведений, но также искажение их либо замена иными. 144 статья предусматривает наказание за любые вмешательства в работу прессы.
Но если журналиста скрыть или подменить информацию принуждает человек, обладающий весовыми должностными полномочиями, срок лишения свободы или денежный штраф будет более существенным. Так, статья 144 ч.
2 говорит о наказании в виде штрафа до трехсот тысяч рублей либо лишения свободы до двух лет.
Формы ущемления свободы
О том, каким образом может быть ограничена свобода мысли и слова, сказано в Федеральном законе («О СМИ»).
Это может быть и прямое или косвенное вмешательство в профессиональную жизнь журналиста, и незаконное прекращение деятельности СМИ.
Юридическую ответственность за посягательство на свободную деятельность представителей прессы устанавливает 144 статья. Административное законодательство предусматривает конкретизацию этих положений.
Следует сказать, что запрет на цензуру имеет и негативное влияние на общество. В СМИ еще несколько лет назад значительно чаще, чем сегодня, встречались материалы порнографического или экстремистского характера.
Но распространение подобной информации благодаря поправкам в УК также уголовно наказуемо. В этом и заключается специфика преступления, о котором идет речь в этой статье.
Журналисту препятствовать нельзя, однако лишь в том случае, если он действует законно.
Немного истории
В 1997 году на Европейском семинаре, который был посвящен укреплению независимости средств информации, обсуждалась острая необходимость уголовного наказания за вмешательство в журналистскую деятельность.
Актуальность темы была обусловлена тем, что представители прессы нередко становились жертвами насилия, пыток, угроз и похищения.
Во Всеобщей декларации прав человека сказано, что информация представляет собой одно из основных прав человека.
В России в конце девяностых годов прошлого века и первом десятилетии этого наблюдались существенные сложности во взаимоотношениях СМИ и органов власти. На журналистов при этом нередко оказывали не только экономическое давление.
Арестовывались целые тиражи газет, отключался эфир. И довольно часть эти действия производились демонстративно, для чего привлекались силовые структуры.
Личность, инициирующая подобную деятельность, привлекается сегодня к ответственности, что и предусматривает статья 144.
УК РСФСР, однако, такие действия игнорировал. В Советском Союзе обойти цензуру не могло никакое периодическое издание и ни одна программа на телевидении.
Сегодня владелец любой организации не вправе препятствовать деятельности журналистов, какие бы негативные последствия она бы ни повлекла для его бизнеса. Государственные органы также вынуждены мириться с вторжением репортеров. Однако, как уже было сказано, существуют сведения, которые недоступны даже самому известному и многотиражному изданию.
Объект преступления
У каждого преступления есть жертва. На юридическом языке она называется объектом. Вмешательство в журналистскую деятельность карается по закону, о чем и гласит статья 144. Что означает это преступление и кто от него страдает? Объектом в этом случае является как профессиональная деятельность журналиста, так и свобода получения информации, о которой сказано в Конституции.
В роли потерпевшего в судебном деле, на возбуждение которого указывает статья 144 УК, выступает законный представитель прессы. Этот специалист имеет право на доступ к различным ресурсам и не обязан обосновывать необходимость в получении сведений.
Если против журналиста совершается физическое насилие или порча имущества, то эти действия могут квалифицироваться не только как преступление, которое предусматривает статья 144 УК РФ. В судебном деле рассматриваются по совокупности также и деяния, о которых идет речь в ст.
111, ст. 112, ст. 119.
Ответственность за воспрепятствование законной деятельности адвоката: проблемы квалификации
Представленный на общественное обсуждение проект поправок в УК и УПК РФ предусматривает дополнение Уголовного кодекса ст. 294.1 «Воспрепятствование законной деятельности адвоката», ч.
1 которой устанавливает ответственность за «вмешательство в какой бы то ни было форме в законную деятельность адвоката в целях воспрепятствования осуществлению его профессиональных полномочий, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства».
Идет ли речь о криминализации описанного в предлагаемой норме деяния? В некоторой части да, поскольку не за все действия, содержащие проектируемый состав, в настоящее время установлена уголовная ответственность. Правда, отыскать среди видов противодействия адвокату те, за которые ответственность сейчас не наступает, непросто.
Если, к примеру, следователь уничтожит представленные защитником в порядке, предусмотренном п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК, важные материалы, так и не приобщив их к делу в качестве доказательств, содеянное квалифицируется по ч. 2 или 3 ст. 303 УК как фальсификация доказательств по уголовному делу.
Несмотря на то что, согласно распространенному мнению, термин «фальсификация» охватывает лишь «действия, выражающиеся в подделке, искажении, подмене подлинной информации или ее носителя информацией ложной, мнимой, происходящей из ненадлежащего источника или полученной с нарушением установленного порядка», практики понимают фальсификацию шире.
По мнению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, «в соответствии с ч. 2 ст.
303 УК под фальсификацией доказательств понимается искусственное создание или уничтожение доказательств, независимо от того, являются ли они доказательствами обвинения или защиты, а также независимо от наступления каких-либо последствий, от того, являлось ли целью фальсификации доказательств осуждение лица или, наоборот, его оправдание либо иная цель, как это установлено судом по делу в соответствии с предусмотренным ст. 73 УПК РФ предметом доказывания» (выделено мной. – П.Я.).
Однако если те же действия совершит не следователь, а зав.
канцелярией следственного отдела, то ввиду непризнания его субъектом фальсификации доказательств и невозможности отнесения выполняемых им сугубо технических функций по отношению к материалам, поступающим в отдел, к организационно-распорядительным либо административно-хозяйственным согласно действующему УК он не может нести ответственность за преступление против правосудия (ст. 303) либо за должностное преступление. С принятием поправок данное лицо будет нести уголовную ответственность по ст. 294.1 УК.
Вместе с тем дополнение Кодекса указанной нормой в случаях, подобных первому из приведенных, поставит вопрос о конкуренции новеллы со ст. 303 УК. Так, если материалы были уничтожены следователем, в отсутствие предусмотренных ч. 3 ст.
303 УК квалифицирующих обстоятельств содеянное будет квалифицировано по ч. 2 ст. 303, поскольку состав фальсификации доказательств не включает общественно опасные последствия, тогда как состав преступления, установленный ст. 294.
1 УК, – напротив, их предусматривает.
Если же уничтожение материалов повлечет наступление тяжких последствий, указанных в ч. 3 ст.
303 УК (что предполагает наказание вплоть до 7 лет лишения свободы), которые в других случаях закон квалифицирует как наиболее опасную для общества разновидность причиняемого преступлением вреда правам, законным интересам и т.д., не «заслонит» ли новелла (ч. 2 ст. 294.
1 УК, согласно которой за вмешательство, совершенное лицом с использованием служебного положения, максимальное наказание составляет два года лишения свободы) от правоприменителя состав фальсификации?
Чтобы не ослабить противодействие посягательствам на права адвокатов, ученым, комментирующим новеллу, необходимо разъяснять правоприменителю, что для таких случаев состав фальсификации, квалифицированный признаком наступления тяжких последствий, является специальным и подлежащим вменению в силу ч. 3 ст. 17 УК.
Содержание понятия «воспрепятствование» шире, нежели «вмешательство». Но ответственность по ст. 294.1 УК предлагается ввести именно за вмешательство, пусть и совершенное в целях воспрепятствования и т.д.
А поскольку состав преступления вменяется виновному (исполнителю) исходя из описания прежде всего признаков объективной стороны деяния, изложенных в статье Особенной части Кодекса, а не в названии вводимой статьи (название носит в большей степени девизный характер), необходимо ответить на вопрос о том, охватывает ли новелла не только действия, но и бездействие – например, отказ в предоставлении адвокату запрашиваемой им информации?
Закрепленные в законодательстве профессиональные полномочия адвоката, воспрепятствование которым видит своей целью виновный, адресуют нас к иным, «процедурным» нормативным правовым актам. Так, согласно п. 3 ст.
6 Закона об адвокатуре эти полномочия включают, в частности, право собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы от органов государственной власти и местного самоуправления, общественных объединений и иных организаций в порядке, предусмотренном ст. 6.
1 данного Закона, тогда как указанные органы и организации в установленном порядке обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их копии.
Кроме того, норма п. 4 ст. 6.1 Закона об адвокатуре определяет границы информационного массива, из которого адвокат может черпать интересующие его сведения. Будет ли подлежать уголовной ответственности лицо, отказавшееся исполнить обязанность по предоставлению адвокату запрашиваемой информации, если она не содержит сведения, отнесенные законом к информации с ограниченным доступом?
Казалось бы, термин «вмешательство» подразумевает лишь активные действия виновного, исключая возможность вменения ему бездействия, состоящего в уклонении от исполнения обязанности по предоставлению сведений.
Однако толкование судов опять-таки шире: Верховный Суд, например, согласился с осуждением по ст.
294 УК судьи, который не только «изъял из суда» гражданское дело (что было признано активными действиями), но и удерживал его у себя, желая избежать пересмотра вышестоящей инстанцией вынесенных решений.
Интересно, что ст. 5.39 КоАП РФ предусмотрена ответственность, строго говоря, не за уклонение от предоставления информации (то есть не за ее непредоставление), а за неправомерный отказ в предоставлении, а также несвоевременное предоставление либо предоставление заведомо недостоверных данных.
Но, допустим, должностное лицо, в обязанности которого входит предоставление информации, откажет в этом адвокату. В таком случае чиновник будет нести ответственность не по ст. 5.39 КоАП, а по ст. 294.1 УК лишь тогда, когда отказ повлечет названные в ч.
1 предлагаемой нормы общественно опасные последствия.
Однако если бы на эти последствия в законопроекте не указывалось – то есть ответственность по ст. 294.
1 предусматривалась за бездействие в форме неисполнения обязанности предоставить запрашиваемые сведения, – чиновник не понес бы ответственность в силу установленного Верховным Судом правила, согласно которому «в случаях, когда допущенное лицом административное правонарушение… содержит также признаки уголовно наказуемого деяния, указанное лицо может быть привлечено лишь к административной ответственности».
Ишимова Признаки потерпевшего от воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналистов
УДК 343.4:343.1
Признаки потерпевшего от воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналистов
Р.Д. Ишимова
АспирантКазанский (Приволжский) федеральный университет
420008, г. Казань, ул. Кремлевская, д. 18
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Рассматриваются обязательные признаки потерпевшего от воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК РФ. Исключается возможность признания потерпевшим по ст. 144 УК РФ близких людей журналиста.
Делается вывод о необходимости единого подхода к определению статуса потерпевшего по этой статье, а также об объективной необходимости убеждения практических работников в необходимости и целесообразности реализации ст. 144 УК РФ.
Ключевые слова: уголовно-правовой статус потерпевшего; воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов
Согласно данным, содержащимся в тематическом докладе «Защита журналистов от насилия», подготовленном Томасом Хаммарбергом, Комиссаром Совета Европы по правам человека, по состоянию на октябрь 2011 года, Российская Федерация остается государством – членом ОБСЕ, где убито больше всего сотрудников СМИ [7].
Действующее уголовное законодательство Российской Федерации закрепляет лишь один состав преступления, потерпевшим в котором является журналист.
Статья 144 Уголовного кодекса РФ предусматривает ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации.
За время существования Уголовного кодекса РФ ст. 144 остается «неработающей»: правоприменительная практика ставит больше вопросов, чем дает ответов, в том числе по юридической оценке профессии потерпевшего как дополнительного признака состава преступления.
Практика работы различных правозащитных организаций (таких, как Фонд защиты гласности, АНО «Центр экстремальной журналистики») убеждает в том, что посягательства, совершаемые в отношении журналистов нельзя назвать редким явлением. Вместе с тем правоохранительные органы не так часто прибегают к предписаниям ст. 144 УК РФ.
Возможность возбуждения уголовных дел за воспрепятствование профессиональной деятельности журналиста фактически не используется; если дело удается возбудить, оно чаще всего приостанавливается [8, с. 26].
Одной из возможных причин того, что приговоры по делам данной категории − исключение из правила, является статус потерпевшего: потерпевшим в результате уничтожения имущества, побоев, поджога выступает именно журналист, а не учитель или врач.
Посягательства на деятельность журналиста совершаются в форме действий, за которые предусмотрена ответственность по другим более, общим статьям, Уголовного кодекса, и дополнительный признак состава преступления – профессиональная деятельность потерпевшего, который необходимо доказывать для привлечения к ответственности по ст. 144 УК РФ, вызывает определенные трудности. В некоторых случаях, возможно, свою роль играет менталитет российского человека: в России представителя средства массовой информации привычнее преследовать за «инакомыслие» и подвергать цензуре информационный поток, предназначенный для широкой аудитории, чем защищать свободу слова и средств массовой информации.
Учение о потерпевшем в уголовном праве иногда рассматривается как одно из сравнительно новых научных направлений [9, с. 25]. И.А.
Фаргиев подчеркивает, что признаки, характеризующие потерпевшего, не составляют определенного элемента состава преступления и могут относиться к различным элементам состава: к объекту преступления, объективной стороне преступления (к обстановке преступления, преступному последствию), субъективной стороне.
Те признаки, которые не нашли отражения в сознании виновного, не имеют уголовно-правового значения и не могут влиять на уголовную ответственность [9, с. 27]. По мнению ученого, признаки потерпевшего (возраст, пол, род его занятий, отношение к религии и т.д.) не образуют самостоятельного элемента состава преступления.
Признаки потерпевшего, включаемые законодателем в составы преступлений в качестве как признаков основного состава, так и отягчающих и смягчающих обстоятельств, помогают установить наличие или отсутствие в действиях обвиняемого (подсудимого) состава преступления.
Б.В.
Сидоров считает, что потерпевший и его определяющие признаки относятся к различным элементам состава преступления, в первую очередь к объекту и к объективной стороне; потерпевший выступает носителем и субъектом общественного отношения, на которое посягает преступник, поскольку он выступает как элемент объекта преступления [7, с.
67]. Характер и тяжесть вредных последствий, причиненных потерпевшему, составляют признаки объективной стороны преступления и являются одними из основных показателей его общественной опасности [7, с. 68]. Ученый соглашается с П.С.
Дагелем, утверждающим, что «признаки, характеризующие потерпевшего, должны отражаться (или должна быть возможность их отражения) в субъективной стороне преступления, в сознании виновного, − иначе они не могут иметь уголовно-правового значения и влиять на ответственность субъекта».
Отраженные в его сознании они входят в содержание субъективной стороны преступления, включая все составные части (признаки), становятся важными элементами психической деятельности и поступка субъекта. Виктимологические факторы, характеризующие преступление с объективной стороны, не нашедшие соответствующего отражения в субъективной стороне преступления, не могут вменяться в вину субъекту преступления и учитываться при определении ему ответственности [7, с. 69].
В УК РФ употребляется термин «потерпевший», однако определение данного понятия отсутствует. Такое понятие раскрывается в ст.42 УПК РФ: потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.
В науке уголовного права предлагается доктринальная характеристика потерпевшего, хотя и этом вопросе нет единого мнения [6]. Так, Э.Л.
Сидоренко исходит их того, что потерпевший в уголовном праве – это прежде всего участник охраняемых уголовным законом общественных отношений, которому непосредственно преступлением причинен вред либо создана угроза причинения юридически значимого вреда.
В уголовном праве признаки потерпевшего необходимы для регулирования ответственности виновного; потерпевшим является лицо, непосредственно пострадавшее от совершения преступления; возникновение фигуры потерпевшего связано с моментом совершения преступления [6]. Данное определение может быть принято за основу.
Законодатель определил, что субъект преступления ст. 144 УК РФ должен воспрепятствовать законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации, т.е.
посягательство должно быть направлено на законную профессиональную деятельность потерпевшего − журналиста. Подобная конструкция состава ст. 144 УК РФ предполагает, что потерпевший должен обладать рядом обязательных признаков.
Во-первых, потерпевшим может выступать исключительно физическое лицо, выполняющее функции журналиста. Согласно ст.
2 закона «О средствах массовой информации» под журналистом понимается лицо, занимающееся редактированием, созданием, сбором или подготовкой сообщений и материалов для редакции зарегистрированного средства массовой информации, связанное с ней трудовыми или иными договорными отношениями либо занимающееся такой деятельностью по ее уполномочию. Журналистом является, следовательно, не только лицо, которое работает по трудовому договору в СМИ на должности «журналист», но также лицо, работающее вне штата организации по гражданско-правовому договору, а также занимающийся этой деятельностью по письменному или устному поручению руководства СМИ. Из вышеизложенного можно сделать вывод: потерпевшим, по ст. 144 УК РФ, не может выступать юридическое лицо.
Во-вторых, посягательство должно причинить вред или создать угрозу причинения вреда возможности нормальной профессиональной деятельности потерпевшего, а не только и не столько его телесной неприкосновенности или его имуществу. Потерпевшим является лицо, непосредственно пострадавшее от совершения преступления.
В отличие от процессуального права уголовный закон не допускает возможность признания потерпевшим родственников или законных представителей жертвы [6]. Потерпевшим от воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналиста в уголовно-правовом смысле признается исключительно сам журналист.
В обязанности журналиста должно входить редактирование, создание, сбор сообщений и материалов с целью последующего распространения их в зарегистрированном средстве массовой информации.
Не имеет принципиального значения то, как называется должность лица, занимающееся редактированием, созданием, сбором или подготовкой сообщений: «корреспондент», «специальный корреспондент», «комментатор», «обозреватель» или «репортер». Первоочередное значение для квалификации имеет содержание его обязанностей.
Кроме того, не согласимся с мнением Е.В.
Красильниковой о том, что в порядке de lege ferenda также возможно отнести близких журналисту лиц к числу потерпевших от данного деяния, поскольку вполне возможно опосредованное воздействие на представителя СМИ путем причинения вреда его близким [3, с. 17].
В подобных случаях действия в отношении близких журналисту лиц должны квалифицироваться по другим статьям УК РФ, поскольку объектом преступления ст. 144 УК РФ являются исключительно отношения, касающиеся профессиональной деятельности потерпевшего.
Так, если преступник похищает супруга журналиста и в последующем ставит условием его освобождения отказ от распространения журналистом какой-либо информации, действия виновного в отношении супруга должны быть квалифицированы по ст. 126 УК РФ, а в отношении журналиста – по ст. 144 УК РФ.
В третьих, потерпевший должен заниматься профессиональной деятельностью в настоящем: распространять или отказываться от распространения конкретной информации, неугодной виновному, или иметь намерение на совершение указанных действий.
Намерение может выражаться в сборе информации по определенной теме, ситуации, подготовке, редактировании журнальной статьи, видео-, аудио-репортажа, назначении встреч с людьми, сведущими в этом вопросе, осуществление съемок на месте происшествия. Воспрепятствование невозможно, если лицо «здесь и сейчас» не занимается деятельностью, т.е.
действия виновного по мотиву мести за обнародованные в прошлом материалы не могут быть квалифицированы по ст. 144 УК РФ. Иными словами, воспрепятствование имеет место до момента распространения журналистом информации.
Данный признак потерпевшего необходимо устанавливать также для отграничения от ситуаций, когда журналист реализует предоставленное ему Конституцией РФ право на информацию (например, запрашивает сведения из архива для составления своей родословной). В этом случае гарантированное Конституцией право получать информацию любым законным способом будет носить личный характер [4], а не профессиональный.
И, наконец, деятельность потерпевшего-журналиста по распространению информации должна быть законной.
Этот признак подтверждает выводы ученых о том, что поведение потерпевшего имеет уголовно-правовое значение, что поведение потерпевшего (правомерное, противоправное, аморальное) социально-значимо для уголовно-правового регулирования, если оно причинно связано с поведением преступника [9, с. 27].
В законе «О средствах массовой информации» содержится перечень прав, обязанностей журналиста, ограничений его деятельности. При решении вопроса о возбуждении уголовного дела по ст. 144 УК РФ должен решаться вопрос о соблюдении журналистом принципа недопустимости злоупотребления свободой массовой информации (ст.
4 Закона о СМИ), поскольку уголовным законом охраняется лишь законная деятельность журналиста.
Так, если лицо принуждает отказаться от распространения полученной журналистом информации, которая составляет государственную или иную специально охраняемую законом тайну, то в его действиях не содержится признаков состава преступления, предусмотренного ст. 144 УК РФ.
В этой ситуации деятельность журналиста является незаконной, так как нарушает требования действующего законодательства. Но если при пресечении незаконных действий журналиста по получению информации последнему был причинен иной вред (например, легкий вред здоровью), то не исключается привлечение виновного к уголовной ответственности по иным статься УК РФ.
В случае выявления преступных посягательств в отношении физического лица, обладающего всеми вышеперечисленными признаками, когда лицо принуждают распространить или отказаться от распространения информации, сотрудникам правоохранительных органов необходимо решить вопрос о наличии иных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 144 УК РФ.
Кроме объективных признаков, относящихся к потерпевшему, необходимо установить, что они отражены в сознании субъекта преступления.
Поскольку в нашем случае мы имеем дело с формальным составом преступления, то, следовательно, виновный должен осознавать, что его посягательство направлено на потерпевшего − журналиста, исполняющего свои профессиональные обязанности по редактированию, созданию, сбору и (или) подготовке сообщений и материалов для СМИ в установленном законом порядке, с целью принудить его распространить или отказаться от распространения информации [2]. У субъекта должен быть прямой умысел на совершение именно этого преступления, а не умысел уничтожить имущество, нанести вред здоровью из мотива личной неприязни.
Так, 12 октября 2009 г. мировой судья г. Краснодара признал виновными по ст. 144 УК РФ И.Шумейко, Л.Позоян и В.Ковальчука, которые в ноябре 2008 г. помешали работать двум съемочным группам МТРК «Краснодар».
Осужденные напали сначала на одну съемочную группу (в составе телеоператора и специального корреспондента) муниципальной телерадиокомпании «Краснодар», которая прибыла на место предполагаемого ДТП с целью сбора и подготовки материалов для средства массовой информации.
Они в угрожающей форме потребовали прекращения видеозаписи, применив физическое насилие; отобрали у членов съемочной группы видеокассету с собранным материалом. Один из осужденных в отношении вновь прибывших на место происшествия журналиста и телеоператора применил физическую силу [5].
Следствием и судом было установлено, что потерпевшие находились при исполнении служебных обязанностей, направлены на место съемок в качестве журналистов, осуществляли сбор информации с целью ее распространения, а также осужденные осознавали данные обстоятельства и умышленно воспрепятствовали их законной деятельности.
Несмотря на наличие ряда приговоров по ст. 144 УК РФ, на практике чаще складывается иная ситуация. Если лицо, посягающее на неприкосновенность профессиональной деятельности журналиста, привлекается к уголовной ответственности, то по другим статьям, например по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 116 (побои), ст. 213 УК РФ (хулиганство) и т.п.
, его деяния не относятся к преступным посягательствам на деятельность журналистов. Поэтому изучение признаков статуса потерпевшего, наряду с другими элементами состава преступления, должно быть направлено на разработку единого подхода к этому вопросу в теории уголовного права, а также на убеждение практических работников в необходимости и целесообразности реализации ст.
144 УК РФ.
Библиографический список
-
Кирсанов Э. Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов // Законодательство и практика масс-медиа. 2002. №5. [Электронный ресурс]. URL: http://www.medialaw. ru/publications/zip/93/1.htm. (дата обращения: 29.01.2012).
-
Красильникова Е.В. Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК РФ): вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2007.
-
Кругликов Л., Красильникова Е. Объект воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК РФ) [Электронный ресурс] // Уголовное право. 2007. №4. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
-
Новости Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Краснодарскому краю от 12 окт. 2009 г. [сайт]. URL: ttp://www.skp-kuban.ru/content/section/8/ detail/209/ (дата обращения: 29.01.2012).
-
Сидоренко Э.Л. О статусе потерпевшего в уголовном праве [Электронный ресурс] // Журн. рос. права. №4. 2011. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
-
Сидоров Б.В. Потерпевший в системе элементов состава преступления // Учен. зап. КГУ. 1996, Т. 132. С. 64−71.
-
Защита журналистов от насилия [Электронный ресурс]: темат. докл. / cост. и ред. Т. Хаммарберг (Страсбург, 4 октября 2011). URL: http://www.library.cjes.ru/online/?b_id=841 (дата обращения: 29.01.2012).
-
Тимошенко Б. Неработающая статья 144 УК РФ «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов» // Журналист. 2005. №1. С. 25–30.
-
Фаргиев И.А. Учение о потерпевшем в уголовном праве России: критерии научности и перспективы развития // Государство и право. 2005. №8. С. 26–27.
Дело о микрофоне LifeNews — возвращение 144-й статьи
Обвинительное заключение оппозиционеру Леониду Волкову по давно нерабочей статье 144 УК РФ («Воспрепятствование журналистской деятельности») стало неожиданностью для медиасообщества и юристов. Почему статья до сих пор мертва, поможет ли это дело юридической практике и считать ли вообще сотрудников LifeNews журналистами —обсудили эксперты.
За 9 лет — с 2005 по 2014 год на всей территории России по «профессиональной» уголовной статье было возбуждено только 200 дел (данные Фонда защиты гласности).
Обвинение жаловалось на задержание, преследование, угрозы, нападение, цензуру и на гибель журналистов. Но даже из этих 200 дел в пользу журналистов обернулось только 10 случаев — по одному на год.
Такие цифры —почти признание в том, что статья 144 УК РФ в стране не применялась.
«Это такой порочный замкнутый круг, — рассказал Лениздат.Ру управляющий партнер Коллегии юристов СМИ Федор Кравченко. — Пока нет большого количества дел — не вырабатывается методология. А отсутствие методологии препятствует появлению большого количества новых дел».
Здесь журналистское сообщество, по мнению Кравченко, «не доработало, не посвящая достаточно сил и времени преследованию правонарушений» еще в 90-е годы. «Это было необходимо, чтобы следователи могли действовать по накатанной, — пояснил он. — Им хотелось бы видеть не один, а несколько десятков обвинительных приговоров в год. Тогда уже можно говорить о каких-то подходах, алгоритмах.
А пока это каждый раз эксперименты». До сих пор, заметил корреспондент петербургского отделения Фонда защиты гласности Роман Захаров, журналисты редко настаивают на рассмотрении таких дел. «У них быстро пропадает запал, — объяснил он в беседе с Лениздат.Ру. — Иногда сами редакции не готовы судиться.
Еще есть уверенность в том, что, даже если дело удастся довести до суда, там оно развалится».
Кроме того, не понимая судебных перспектив дела, следователи вряд ли будут лишний раз портить свою статистику, заметила медиаюрист, директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова.
«Без практики следователи не знают, как подступиться к этому делу, и им легче отказать, — объяснила она. — Дела возбуждают, когда они более-менее уверены в том, что оно будет передано в суд и адекватно там рассмотрено.
Иначе это будет неэффективностью следствия».
Кроме того, обратил внимание Кравченко, по совокупности нескольких десятков или сотен обвинительных приговоров может быть вынесено и постановление пленума Верховного суда, в котором точно проведут границы нарушения.
Впрочем, он уверен, что основная причина того, что статью не применяют, — «не до конца удачная» узкая формулировка преступления в статье 144. «Фактически статья предусматривает какие-то исключительные случаи», — заметил юрист.
Журналисты ли в LifeNews
На этом фоне Следственный комитет утверждает обвинительное заключение по уголовному делу против активиста партии «ПарНаС» Леонида Волкова. Оппозиционер обвиняется по ч. 3 ст.
144 УК РФ («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста с применением насилия и повреждением имущества»).
Следствие считает, что Волков схватил и сильно сжал руку журналиста LifeNews, а также повредил его микрофон.
Сам Волков при этом указывает на то, что по данным экспертизы микрофон находится в рабочем состоянии, а рукоприкладство в первоначальных показаниях опровергал сам потерпевший.
Если факт повреждения микрофона или насилия над журналистом будет подтвержден, Волкову грозит до 6 лет лишения свободы. Без этого максимальное наказание — 1 год исправительных работ.
«Думаю, что это пример избирательного применения закона, — считает Галина Арапова. — Сколько раз журналисты жаловались на то, что в отношении них применяли силу, угрожали, задерживали. А дел по 144-й статье очень мало. Во всех случаях, когда мы подавали заявления, нам отказывали. Думаю, в этот раз микрофон повредили нужному телеканалу».
Впрочем, Роман Захаров из Фонда защиты гласности не стремится оправдать обвиняемого. «Я не уверен, что Волков вел себя так уж интеллигентно в этой ситуации», — заметил он.
Проблема с защитой сотрудников LifeNews в том, что они «настолько вопиюще нарушают профессиональные стандарты», рассказала Лениздат.Ру Галина Арапова, что сами провоцируют нарушение собственных прав. «Они формируют очень негативное отношение к профессии, — добавила она. — Их воспринимают как журналистов, хотя они делают то, чего журналисты в принципе делать не должны: покупают информацию, представляются другими изданиями, делают такие вещи, от которых волосы дыбом встают». Но при этом «формально» они остаются СМИ, заметила Арапова, и с точки зрения закона их нужно защищать, как журналистов, хотя это и вызывает «когнитивный диссонанс». Заметим, в «медиаимперии» Арама Габрелянова в сентябре 2015 года запретили представляться сотрудниками других организаций, вступать в финансовые отношения с агентами и ньюсмейкерами и использовать какие-либо средства для получения информации, кроме пресс-карты.
Кроме того, если микрофон действительно был поврежден, то виновник должен понести ответственность, считает юрист. Не уверена она только в том, что это должна быть уголовная ответственность — скорее, речь идет о порче имущества.
«С одной стороны кричат, что сломали микрофон, с другой — экспертиза доказала, что микрофон работает, — заметил Роман Захаров. — Слушайте, у нас в Петербурге были случаи гораздо более жесткие — фотокорреспондентам ломали руки, журналистов били в жилетках «пресса» и так далее». Дел, правда, не заводили.
Нелепости процесса
Обычно отказы заводить дело объясняют тем, что исполнять профессиональные обязанности в таких случаях журналистам не мешают, рассказал Роман Захаров. «Вы упали, вас держали у земли, но вы же могли записывать, — привел он пример такого объяснения. — В крайнем случае сделаете потом репортаж. Даже если вы мертвы — материал просто не вышел, в чем проблема».
Часто аргументы против возбуждения дела касаются бюрократической стороны — к примеру, отсутствие у журналиста редакционного задания.
«Объясняют отказ и тем, что в тот момент, когда журналиста чем-то били, угрожали ему, куда-то не впускали или не выпускали, и в мыслях не было заставить его отказаться от распространения какого-либо конкретного материала, — рассказал Федор Кравченко Лениздат.Ру. — То есть эти действия не были связаны с тем, что и составляет состав преступления по 144-й статье. Если ему разбили камеру, это могло быть просто хулиганством, а не действием, направленным против публикации текста».
Казалось бы, все эти аргументы ложатся на дело Волкова куда логичнее, чем на случаи, когда журналистам угрожали или силой выводили откуда-то.
«Действительно, даже реальное повреждение микрофона — не основание, чтобы считать, что журналиста принуждали отказаться от сбора информации, — заметила Галина Арапова.
— В принципе, он мог там находиться, мог записать все необходимое на мобильный телефон, ему не угрожали». Тем не менее в этот раз оснований оказалось достаточно для заведения уголовного дела.
- Федор Кравченко со своей стороны добавил, что неплохо было бы выяснить, привели ли действия подозреваемого к отказу от публикации какого-то конкретного материала и какие намерения были у Волкова, когда он взаимодействовал с журналистом LifeNews.
- Для пользы дела
- При всей сравнительной неоднозначности процесса, он все же, вероятно, сможет сослужить добрую службу — увеличением той самой правоприменительной практики, о нехватке которой так сетуют юристы.
«С какой-то стороны эта практика нам на руку, конечно, — согласилась Галина Арапова. — Просто обидно, что в других случаях дел не возбуждают».
Она заметила, что юристы Центра прав защиты СМИ неоднократно писали и продолжают писать заявления по подобным и гораздо более тяжелым случаям, но им всегда отказывают.
«Если следствие откажется выносить обвинительное заключение или, наоборот, вынесет его, то определенную положительную роль этот случай, наверное, все же сыграет, хоть и с серьезными проблемами для Волкова, — добавил Федор Кравченко. — Хотя, на мой взгляд, узко понимаемый состав преступления здесь полностью отсутствовал».
«Это избирательность правосудия — когда «нашего» человека побили, мы будем возбуждать дело, когда не «нашего» — не будем, — заметила Галина Арапова в разговоре с Лениздат.Ру. — Я думаю, что в реальности на судебную практику никто не смотрит, эти вопросы решаются по-другому».
Нужен ли вообще закон
С другой стороны, Роман Захаров вообще сомневается в том, что особые меры защиты для журналистов, которые отличаются от норм защиты других людей, нужны в случае прозрачного и справедливого правосудия.
«По моему личному мнению и, насколько я знаю, по мнению многих юристов — если бы правоприменительная практика действительно защищала любого человека, включая журналиста, и не было бы этой избирательности, — рассказал он. — Потому что специальные права журналиста именно в уголовном праве не нужны.
В административном — нужны. Непредставление информации, отказ от аккредитации, к примеру».
Журналист, по мнению Захарова, хоть и работает в интересах общества, но от обычного человека ничем не отличается. «Мне кажется, что такая защита всегда будет мертворожденной. Потому что журналист всегда будет восприниматься с позиции «наш» или «не наш»», — добавил он.
По мнению Захарова, показательным здесь стало освещение задержаний журналистов на митингах в 2012 году на Болотной площади.
«Пока это были журналисты «Эха Москвы», «Новой газеты» и «Дождя» из так называемых оппозиционных кругов, все очень тихо попискивали, — вспомнил он.
— Как только задержали представительницу РИА «Новости», тут же последовали грозные заявления ИТАР-ТАСС, «Первого канала», репортажи. Вот вам пример разделения. Мы как раз против такого разделения. Поэтому, возможно, не стоит давить на больную мозоль?»
Впрочем, юристы с этой позицией не согласились. Работе журналиста сопутствует набор дополнительных рисков, в том числе неприязненное отношение к нему из-за того, что он собирается публиковать какой-то негативный материал, заметил Федор Кравченко. Кроме того, он заметил, что и закон о СМИ гарантирует журналисту особую защиту, потому как он выполняет общественный долг.
Галина Арапова обратила внимание на то, что журналист — это самая опасная профессия из всех мирных. «Если я буду идти с микрофоном, меня не тронут, — заметила она. — А если это будет журналист, ему могут и голову проломить, потому что он потом расскажет о том, что узнает. Журналист транслирует информацию на большую аудиторию и ищет факты, которые многие хотели бы скрыть».
С миру по нитке