На незаконные действия следствия для получения признательных показаний

20 Июля 2021

Верховный суд (ВС) потребовал от нижестоящих инстанций тщательно проверять признательные показания. Судьи обязаны убедиться, добровольным ли было раскаяние обвиняемого, почему оно произошло, скажем, не изначально, а по ходу расследования преступления.

То есть надо удостовериться, что это не самооговор, полученный под давлением. Но эксперты сомневаются, что рекомендательные разъяснения пленума помогут решить эту застарелую проблему.

Между тем соответствующую законодательную инициативу ВС пока не выдвигает, хотя ранее это было для него нормальной практикой.

На правдивость «чистосердечных признаний», которые могут быть получены и под давлением следствия, в очередной раз обратил внимание пленум ВС.

Нижестоящим инстанциям следует выяснять, не оговорил ли подозреваемый себя либо кого-то еще.

К примеру, если «подсудимый ранее оспаривал обвинение либо воспользовался правом на отказ от дачи показаний, то суду следует уточнить его позицию и убедиться в том, что подсудимый действительно согласен с обвинением».

И вообще, пояснил ВС, надо проверять в целом всю так называемую ускоренную процедуру. Например, ходатайство гражданина об особом порядке правосудия должно быть заявлено в присутствии защитника и после консультаций с ним. Как напоминают адвокаты, проблема достоверности признательных показаний давняя и, пожалуй, самая «тонкая» в уголовном судопроизводстве.

Так, за прошлый год в особом порядке были рассмотрены уголовные дела в отношении 373,2 тыс. человек, то есть примерно 47%. Кстати, суды и сейчас должны проверять материалы дела: справки, заявление о явке с повинной, протоколы следственных действий, материалы оперативно-разыскной деятельности – и в случае нестыковок подвергнуть слова подсудимого сомнению.

Но на практике этого обычно не происходит никогда.

Как отметил управляющий партнер санкт-петербургского офиса КА Pen & Paper Алексей Добрынин, в последнее время обычная картина такова: человек сперва отчаянно боролся за свободу и искал доказательства своей невиновности, а затем резко остановил своих адвокатов и согласился признать вину. По его словам, это связано с тем, что к обвиняемым в СИЗО ходят вовсе не следователи, который должны устанавливать истину, а оперативники, которые по наущению следователей склоняют арестанта к признательным показаниям.

«Подозреваемый в СИЗО находится в крайне тяжелом и нестабильном психофизическом состоянии. И он готов на многое, лишь бы получить какие-то гарантии сокращения срока содержания в неволе, в том числе оговорить себя или иное лицо», – пояснил «НГ» управляющий партнер юридической компании AVG Legal Алексей Гавришев.

Досудебное соглашение, напомнил он, считается идеальным исходом для следователя, прокурора и суда, ведь тогда, по сути, и доказывать уже нечего, но такая практика сильно снижает качество следствия. Большинство юристов отмечает, что рекомендации ВС носят демонстративный характер, но для использования на местах они почти бесполезны, там их скорее всего просто проигнорируют.

Гавришев, к примеру, напомнил, что в ВС внимание на слишком широкое распространение досудебных соглашений обратили еще пару лет назад, но «существенных изменений не последовало».

«Каких-либо изменений в этой сфере поможет добиться лишь полноценная судебная реформа, которая позволит разделить ветви власти в сфере следствия, надзора и суда. К сожалению, в настоящее время нет никаких перспектив для ее проведения», – заявил «НГ» Гавришев.

«Рекомендация судам о тщательной проверке, не оговорил ли себя человек, может оказаться фарсом с некой имитацией процесса и разбирательства», – считает член Ассоциации юристов России (АЮР) Асия Мухамедшина.

По ее словам, на сегодняшний день «человек не защищен ни перед судом, ни перед силовиками в случае отказа от ложного обвинения против себя».

Юрист Сергей Савченко напомнил «НГ», что прежде многие пленумы ВС сопровождались разработкой законодательных инициатив, которые могли бы кардинально повлиять на ситуацию в случае их принятия.

Но в данном случае ВС де-факто признает очевидную проблему, а решать ее предпочитает почему-то на словах.

Разъяснения ВС, подтвердил председатель МКА «Инконсалт» Алексей Кирсанов, достаточно произвольно применяются судами общей юрисдикции. По его мнению, одной из ключевых причин самооговора является «тотальное недоверие к судебной системе», имеющей строго обвинительный уклон.

Между тем действенного независимого механизма отмены судебных приговоров, вынесенных в особом порядке, в законодательстве нет: «Когда обвиняемый вступает в договорные отношения со следствием и прокурором, функция судей сводится к формальной проверке.

На этапе заключения соглашения и принятия гражданином обязательств признать вину и изобличить соучастников преступления им вообще не отводится никакой роли».

Кирсанов считает, что нужны законодательные изменения от имени ВС, чтобы нижестоящие инстанции были наделены функцией утверждения досудебного соглашения о сотрудничестве с последующей проверкой хода его выполнения всеми сторонами.

И тогда «подобный судебный контроль мог бы в значительной степени сократить случаи порочной договоренности обвиняемых со следствием, когда в обмен на «нужные» признательные показания обвиняемый имеет возможность получения более мягкого наказания».

Руководитель уголовной практики «BMS Law Firm» Александр Иноядов подчеркнул, что и коренного перелома в тренде на осуждение соучастников, в отношении которых были даны изобличающие показания, ждать тоже не стоит.

Правда, он полагает, что вопрос качества и обоснованности обвинения должен быть адресован не столько к судам, сколько к прокурорам и следователям. «Негласный запрет на оправдательные приговоры, которые судьи часто не решаются выносить, играет только на руку таким «борцам с преступностью».

Такая проблема никак не решается разъяснениями о совершенствовании порядка судебного разбирательства», – отметил Иноядов.

То есть обоснованность изобличающих показаний должна качественно и полно проверяться еще на стадии, предшествующей заключению досудебного соглашения о сотрудничестве, а «при установлении недостоверности показаний такого лица решение о расторжении соглашения должно приниматься в кратчайшие сроки, чтобы исключить непоправимые последствия».

Член АЮР Ольга Эттлер сказала «НГ», что «судьи не настолько некомпентны, чтобы игнорировать ВС», что они, мол, «дорожат и своими местами, и профессиональной репутацией», а потому скорее всего прислушаются к разъяснениям вышестоящего суда.

В виде дополнительных гарантий, указала эксперт, стоило бы записать в ст. 77 УПК, что «признательные показания на досудебных стадиях производства могут быть признаны доказательствами, только если они лично подтверждены подсудимым в суде в ходе процесса».

Источник: Независимая газета

К вопросу о следственных ошибках и их судебной оценке

Задачей предварительного следствия и суда является рассмотрение всех возможных версий совершенного преступления с целью установления объективной истины.

Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля1996 года № 1″ О судебном приговоре» сказано, что при постановлении приговора «судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены».

Сидоров А.С.

Поводом к написанию настоящий статьи явился один из случаев вопиющего непрофессионализма следователя, ошибки которого надлежащим образом не были оценены судом, что, по мнению автора, привело к незаконному и необоснованному осуждению гражданина К.
Поскольку, к сожалению, подобные ситуации в следственной и судебной практике не единичны, позволю себе поделиться результатами своей оценки обстоятельств данного дела.
Фабула дела такова.

Гражданин Т. Тобольским районным судом Тюменской области был осужден за совершение преступления, предусмотренного ч.3 ст.264 УПК РФ («Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть человека»).

Поводом для привлечения Т. к уголовной ответственности явилась дорожная ситуация, связанная с тем, что на автомобильной трассе Тюмень – Сургут потерпевшая П.

, управляя легковым автомобилем, выехала на полосу встречного движения, и, допустив столкновение своего автомобиля с двумя другими автомобилями, погибла. По мнению стороны обвинения, это произошло в результате того, что другой водитель – обвиняемый Т.

, также управляя легковым автомобилем, в результате обгона грузового автомобиля, двигавшегося в попутном направлении, выехал на полосу движения П., чем создал помеху движению автомобиля потерпевшей.

Обвиняемый Т. вину свою не признал, т.к. полагал, что инкриминируемого ему деяния на самом деле не совершал.

Однако суд не принял доводы стороны защиты во внимание, и в отношении Т., как отмечалось выше, был вынесен обвинительный приговор.

На чем же строились доводы защиты? Вот об этом я и хотел бы поведать читателю, так как непосредственно участвовал в качестве защитника на всех стадиях уголовного процесса по данному делу.

И чтобы не изощряться в теоретических изысканиях, далее приведу извлечения из своей кассационной жалобы в защиту Т. (имена и фамилии участников производства по делу мной не называются).

При этом в связи с ограниченностью объема статьи говорить обо всех выводах суда, которые не подтверждены доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, мы не будем.

Итак. «Суд в приговоре, как на доказательство вины Т. в совершении преступления, ссылается на флеш-карту, изъятую в ходе выемки у свидетеля Б., протокол ее осмотра следователем, а также осмотр указанной флеш-карты и просмотр зафиксированной на ней видеозаписи в ходе судебного заседания.

Вместе с тем, давая оценку данным доказательствам, суд не учел, что в протоколе осмотра видеозаписи изложены умозаключения следователя, которые не соответствуют зафиксированной на ней дорожной ситуации, а также другим доказательствам по делу.

Так, в протоколе осмотра видеозаписи следует, что в момент разъезда встречного легкового автомобиля с другим легковым автомобилем, зафиксировано, что «водитель грузового транспортного средства съезжает на правую обочину, чтобы предотвратить ДТП».

Однако в ходе просмотра данной видеозаписи в суде установлено, что указанное обстоятельство не соответствует действительности. Кроме того, по делу не установлен и не допрошен водитель «грузового транспортного средства» с целью установить, предпринимал ли он на самом деле попытку съехать на правую обочину, как это утверждает следователь, а если да, то с какой целью.

Кроме того, в протоколе осмотра значится, что «в момент заноса встречного легкового автомобиля установлено, что это автомобиль MITSUBISHI типа «седан».

Каким образом следователь установил, что это именно автомобиль MITSUBISHI, а не автомашина другой модели типа «седан», в протоколе не значится.

В протоколе нет никаких данных о государственном регистрационном номере этого автомобиля и о том, кто управлял данным автомобилем. Не было этого установлено и при просмотре видеозаписи в ходе судебного разбирательства.

Из протокола также следует, что «водитель автомобиля «Н» CR-V грубо нарушил требования пункта правил 11.1 ПДД РФ и не предпринял никаких попыток для предотвращения дорожно-транспортного происшествия».

Однако на исследованной видеозаписи на самом деле нет никаких сведений о механизме дорожно-транспортного происшествия, в результате которого погибла водитель П..

Видеозапись не содержит информации и о том, как маневр обгона попутного транспортного средства водителем Т. связан с дорожно-транспортным происшествием.

Согласно оглашенных в судебном заседании показаниям свидетеля К., явившегося участником ДТП, следует, что о том, как автомобиль под управлением погибшего водителя П. оказался на встречной полосе он не знает.

Но от сотрудников полиции ему известно, что кто-то из очевидцев ДТП передал им флеш-карту, на которой запечатлен момент нарушения ПДД водителем внедорожника.

Кто из сотрудников полиции сообщил ему об этом, а также кто управлял внедорожником, он суду не сообщил.

Свидетель Н.. допрошенный в суде, занимался расследованием данного уголовного дела. Но очевидцем ДТП он также не являлся. Тот факт, что Т. мог совершить преступление, является лишь его предположением, которое он сделал на основании просмотра видеозаписи, зафиксированной на флеш- карте, изъятой у свидетеля Б.

В соответствии ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.

Согласно ст. 87 УПК РФ проверка доказательств следователем проводится, в том числе, путем установления их источников.

В данном же случае в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства дела источник происхождения флеш-карты не установлен.

Согласно показаниям свидетеля Щ. (сотрудника ГИБДД) во время осмотра места происшествия к нему подошел один из участников ДТП — водитель Б., который передал ему флэш-карту с вышеуказанной записью.

В свою очередь, свидетель Б., допрошенный в ходе предварительного следствия и в суде, пояснил, что на месте ДТП эту флеш-карту ему передал неизвестный мужчина, личность которого органами следствия и судом на момент судебного следствия не установлена.

Таким образом, ни органы следствия, ни суд не установили, кому на самом деле принадлежит переданная свидетелю Б. флеш-карта, когда и при каких обстоятельствах выполнена хранящаяся на ней видеозапись. Не установлен, не изъят, не осмотрен и не признан вещественным доказательством по делу видеорегистратор, посредством которого осуществлялась видеозапись на данную флэш-карту.

Кроме того, как отмечалось выше, свидетель Б. передал флеш-карту свидетелю Щ. (сотруднику ГИБДД) во время осмотра места ДТП 4 января 2013 года. А согласно протоколу выемки флэш-карта была изъята следователем у свидетеля Б. только 17 января 2013 года.

Осужденный Т., который просматривал видеозапись, зафиксированную на флеш-карте в кабинете следователя 4 января 2013 года, просмотрев видеозапись в судебном заседании, заявил, что дорожная ситуация, которую он увидел в суде, не соответствует той, которую он видел, просматривая видеозапись 4 января 2013г.

В связи с этим у стороны защиты возникло предположение, что в период с момента получения информации о наличии флеш-карты у свидетеля Б. (4 января 2013 года) до ее выемки следователем (17 января 2013 года), во время ее нахождения вне материалов уголовного, дела кем-то могло быть внесено изменение в файл с видеозаписью.

Учитывая вышеизложенное, стороной защиты на предварительном следствии и в суде неоднократно заявлялись ходатайства о признании вещественного доказательства – флеш-карты с видеозаписью, а также протокола ее осмотра недопустимыми доказательствами.

Однако в удовлетворении данных ходатайств следователем и судом было отказано. Тогда стороной защиты в суде было заявлено ходатайство о назначении и производстве в отношении указанной видеозаписи видеотехнической судебной экспертизы с целью установления ее подлинности. Однако без всяких к тому законных оснований в удовлетворении данного ходатайства было также отказано.

В данном случае суд существенно нарушил следующие положения уголовно-процессуального законодательства:

положение части 2 статьи 50 Конституции РФ, которая предусматривает, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.
положение части 3 статьи 7 УПК РФ, в соответствии с которой нарушением норм настоящего кодекса судом, прокурором, следователем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким образом доказательств.
положение части 1 статьи 75 УПК РФ, согласно которой доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса.

В результате сомнение в достоверности видеозаписи, хранящейся на вышеуказанной флеш-карте, не только в ходе предварительного следствия, но в ходе судебного разбирательства, не устранено.

Кроме того, следует отметить, что задачей предварительного следствия и суда является рассмотрение всех возможных версий совершенного преступления с целью установления объективной истины.

Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля1996 года № 1 «О судебном приговоре» сказано, что при постановлении приговора «судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены» (п.4).

В приговоре суд ссылается на показания свидетеля Н. (следователя, который расследовал уголовное дело) о том, что на видеозаписи видно, как «автомобиль Мицубиси съехал на обочину, когда автомобиль Т.

создал аварийную ситуацию, выехав на полосу встречного движения при наличии на ней автомобиля. Это причинно-следственная связь.

По данному уголовному делу проверялись и другие версии ДТП, но они не подтвердились».

Этот вывод противоречит обстоятельствам дела хотя бы потому, что на самом деле столкновение автомобиля потерпевшей П. с другими автомобилями произошло не на обочине, куда выехал автомобиль потерпевшей Мицубиси, как отмечено выше, а на противоположной части дорожного полотна, т.е. на полосе встречного движения.

Кроме того, суд не выяснил у свидетеля Н. и не указал в приговоре, какие именно версии для проверки данного умозаключения и каким-образом проверялись по делу.

Вместе с тем, в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства сторона защиты неоднократно настаивала на необходимости проверки следующих версий:

о нарушении Правил дорожного движения самой потерпевшей или другими участниками дорожного движения;
о возможности возникновения столкновения автомобиля, которым управляла потерпевшая, с другими автомобилями в связи с технической неисправностью транспортных средств – участников ДТП;
о том, что дорожно-транспортному происшествию могли способствовать внешние условия на участке ДТП, техническое состояние дороги и т.д.;
о том, что дорожно-транспортному происшествию могло способствовать неудовлетворительное психофизиологическое состояние водителей транспортных средств – участников дорожно-транспортного происшествия.

Мера уголовно-правового характера в виде судебного штрафа

С целью проверки этих версий стороной защиты неоднократно заявлялись ходатайства о назначении судебной экспертизы дорожно- транспортного происшествия, судебной автодорожной экспертизы, судебной экспертизы технического состояния транспортных средств – участников ДТП (автотехническую экспертизу), комплексной судебно-медицинской, психофизиологической и инженерной экспертизы психофизиологического состояния потерпевшей и других участников дорожно-транспортного происшествия.

В соответствии со ст. 159 УПК РФ следователь обязан рассмотреть каждое заявленное по делу ходатайство. При этом обвиняемому и его защитнику не может быть отказано в производстве экспертизы, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела.

Таким образом, следователь, отказав стороне защиты в назначении судебных экспертиз для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, существенно нарушил право обвиняемого Т. на защиту. Суд же, проигнорировал данное нарушение. Кроме того, он также отказал в удовлетворении ходатайств о назначении судебных экспертиз.

Указанные нарушения, привели к тому, что в отношении Т. постановлен не законный и не обоснованный приговор. При постановлении данного приговора суд первой инстанции проигнорировал разъяснение Верховного Суда Российской Федерации о том, что «в соответствии со ст.

302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях», и что при его постановлении «следует неукоснительно соблюдать принцип презумпции невиновности (ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст.

14 УПК РФ), согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, толкуются в его пользу (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля1996 года № 1 «О судебном приговоре»).

Судебная коллегия по уголовным делам Тюменского областного суда не только не проверила указанные доводы, указанные в апелляционной жалобе, но и необоснованно отказала в ходатайстве стороне защиты в повторном исследовании в судебном заседании видеозаписи, зафиксированной на флэш-карте, являющейся вещественным доказательством по делу».[1]

В качестве завершения данного повествования хотелось бы отметить еще один интересный факт, свидетельствующий о профессиональном уровне некоторых следователей.

В суде, допрашивая свидетеля Н.

(следователя, расследовавшего дело, о котором шла речь выше), я спросил у него, на каком основании он принял решение об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении судебной экспертизы технического состояния транспортных средств – участников ДТП (автотехническую экспертизы).

Он, приняв важный вид на «полном серьезе» с «переполнявшей» его гордостью сообщил суду следующее: «Я не посчитал нужным этого сделать, т.к. я лучше других следователей разбираюсь в автомобилях и являюсь специалистом в этом вопросе.

В связи с этим «меня и поставили» расследовать дела о дорожно- транспортных происшествиях. Осматривая автомобили, столкнувшиеся в результате ДТП, я видел, что в техническом состоянии все эти автомобили были исправны?» И это при том, что по внешнему виду одного только автомобиля потерпевшей, было видно, что он восстановлению вряд ли полежит.

В связи с этим напрашиваются вопросы: «А может быть действительно, зачем назначать по уголовным делам какие-то там экспертизы, использовать специальные познания в науке, технике искусстве или ремесле, раз сами следователи – специалисты «широкого профиля»? А может нам и суды не нужны, раз легко соглашаются с мнением таких следователей?».

Источник: Архив Тобольского районного суда Тюменской области, уголовное дело № 1-39/2013

Как защититься от угроз и давления со стороны следственных органов

Известно, к сожалению, что иногда следствие прибегает к не совсем корректным методам расследования уголовных преступлений и ставит во главу угла не установление истины по делу и наказание виновных, а скорейшее закрытие дела. Для этого используются неправомерные методы, проще говоря, угрозы. Такие действия уголовно наказуемы, за это отвечает статья 302 Уголовного кодекса РФ – принуждение к даче показаний.

Принуждение к даче показаний

Принуждение к даче показаний – это давление на свидетеля, потерпевшего, эксперта или специалиста, их родных и близких с целью получения нужных следствию показаний, либо наоборот, чтобы эти показания не были даны.

К этому относятся угрозы, шантаж или иные незаконные действия (пытки, издевательства, насилие) со стороны следователя или лица, производящего дознание, либо со стороны другого лица, с ведома или молчаливого согласия следователя или дознавателя.

Это деяние квалифицируется как преступление против правосудия, совершается оно должностным лицом (дознаватель, следователь, сотрудники прокуратуры), но никак не каким-то гражданином. То есть обязательно должно быть должностное лицо – сотрудник правоохранительных органов, который имеет какое-либо отношение к расследуемому уголовному делу.

Шантажом является принуждение к даче показаний с помощью угрозы раскрыть компрометирующую информацию в отношении допрашиваемого, либо его близкого окружения.
Угрозой может быть обещание расправы при отказе от совершения требуемых действий.
Самое распространенная угроза тем, что посадят в тюрьму, то есть заключат под стражу, если не получат те показания, которые нужны следствию, а не, которыми реально владеет допрашиваемый.
Пытки – это то, что причиняет сильные страдания и мучения потерпевшему.

Издевательства и насилие психологического характера направлены на причинение дискомфорта и нанесения психологических травм. Например, не давать спать или очень громко включать музыку, всё бывает.

Насилие – это осознанные, что важно, действия преступников, направленные на физическое воздействие на жертву.

Надо отметить, что все эти виды принуждения делаются осознанно, то есть с умыслом.

Наказание за подобные нарушения закона

По части 1 статьи 302 УК РФ, когда принуждение к даче ложных показаний свидетеля, эксперта или потерпевшего осуществлялось с помощью угроз или шантажа, оно наказывается лишением свободы до 3 лет.
По части 2 статьи 302 УК РФ, если то же самое было совершено с применением издевательств, пыток и насилия, это уже лишение свободы до 8 лет.
Надо отметить, что в последнее время по этим статьям есть достаточно резонансные судебные решения, возможно не в той мере, в которой заслуживают отдельно взятые сотрудники, но тем не менее.

О тонкой грани между принуждением и законным расследованием

Первый пример – это угроза применения меры пресечения в виде заключения под стражу и вторая угроза – изменение статуса в уголовном деле со свидетеля на подозреваемого или обвиняемого.
На самом деле все очень просто: если следствие реально может вас посадить, изменив ваш статус со свидетеля на обвиняемого или подозреваемого, и открыто об этом говорит, предлагая оставить всё как есть взамен на какие-то правдивые показания, то здесь нет никакого принуждения.
А вот если у следствия нет никаких оснований, и они вас шантажируют, попросту пугают, запугивают, а еще, кроме этого, просят дать ложные показания, то это уже состав статьи 302 Уголовного кодекса РФ.
Дело в том, что изменение статуса со свидетеля на подозреваемого или обвиняемого обязательно влечет за собой предъявление ему обвинения и избрание меры пресечения.
В любом случае изменение статуса согласовывается в прокуратуре, а если избирается еще и мера пресечения в виде заключения под стражу, то помимо прокуратуры еще и суд должен утвердить эту меру, а для этого обязательно должны быть веские доказательства вины.

Как правило, следователь пугает тем, что сейчас обязательно будет арест, если вы не начнёте давать признательные показания. Для наглядности распечатывает постановление о привлечении в качестве подозреваемого или постановление об избрании меры пресечения, показывает наручники, иногда даже вызывает конвой и дает некоторое время для того, чтобы человек подумал. Вполне убедительно дают понять, что если через 15 минут не будут признательные показания, то поедем в суд оформлять арест, а в суде уже все в курсе.

Это может быть спектакль.

К сожалению, иногда наши правоохранительные органы не чураются в методах достижения результата, не истины, а именно результата.

Как от этого можно защититься

Естественно, поможет грамотный адвокат по уголовным делам. Находясь на месте, он поймет, блеф это или нет, заявит протест, напишет ходатайство и так далее.

Обычно если рядом адвокат, то таких спектаклей без оснований не будет.

Только если следователь будет четко уверен, что у него достаточно доказательств, при адвокате он блефовать не будет, потому что это чревато той самой 302-0 й статьей УК РФ.

Кроме того, надо понимать, что без адвоката вы потом не сможете доказать, что вам угрожали. Это просто будут ваши слова, к которым в соответствующих инстанциях отнесутся как к наговору на следователя. К сожалению, практика именно такая.

Если так случилось, что вы все-таки оказались одни и к вам применяются меры принуждения, постарайтесь оставить следы своего пребывания в этом помещении.

Это могут быть отпечатки пальцев на внутренней стороне стола, чтобы этого не было заметно, оторвите пуговицу и засуньте ее за батарею, это будет доказательством того, что вы там были и к вам что-либо применялось.

Если применялись меры физического насилия, тогда, как только появится возможность, сразу следует бежать в травмпункт. Не через день, не через час, а сразу же. Независимо от того, какие показания вы давали.

Если случилось так, что суд вынес постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, то при помещении в СИЗО обязательно должны провести осмотр.

Заявляйте ходатайство, что у вас есть телесные повреждения, и поясните, как вы их получили, должны остаться документальные свидетельства.

Если этого не происходит, что тоже достаточно часто бывает, требуйте встреч с адвокатом, чтобы он, когда его к вам допустят, зафиксировал, что у вас действительно есть кровоподтеки и ссадины.

К сожалению, способов защитить себя от незаконных действий в борьбе с правоохранительной машиной не так много, и они не всегда достаточно эффективны.

Вс рекомендует не учитывать явку с повинной, если фигуранту не разъяснили права

Верховный суд РФ обязал суды при наличии в деле явки с повинной проверять, разъяснялись ли обвиняемому его права, в том числе право пользоваться услугами адвокатов и не свидетельствовать против себя. Если следственные органы не выполнили этих требований, то такая явка с повинной не должна учитываться, отмечает высшая инстанция.

ВС также запретил просто перечислять в приговоре имена свидетелей, которым он доверяет, не раскрывая при этом сути их показаний.

Суть дела

Высшая инстанция проверяла законность приговора Перовского суда Москвы в отношении двух обвиняемых. Адвокат одного из фигурантов в жалобе просила признать незаконной явку с повинной ее доверителя, поскольку она была составлена в отсутствие защитника и без разъяснения положений статьи 51 Конституции РФ.

Адвокат также указала, что протокол следственных действий с участием второго фигуранта дела также должен быть признан недопустимым доказательством, поскольку обвиняемый допрашивался в ночное время.
Прокуратура сочла приговор районного суда и последующие решения апелляционной инстанции Мосгорсуда и его президиума законными и обоснованными и просила оставить жалобу без удовлетворения.
Однако ВС поддержал позицию защитника.
Позиция ВС
При наличии в деле явки с повинной суды обязаны проверять, разъяснялись ли обвиняемому права не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования и была ли задержанному обеспечена возможность осуществления этих прав (пункт 10 постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 года No55), отмечает ВС.
Он указывает, что органы предварительного расследования, принимая явку с повинной, должны были разъяснить подозреваемому все эти права, однако из протокола усматривается, что этого сделано не было.
Более того, в судебном заседании осужденный изменил свои показания, фактически не подтвердив явку с повинной, но районный суд все равно признал ее допустимым доказательством, сославшись на то, что в ходе предварительного следствия обвиняемый подтверждал добровольное его обращение с данной явкой.
«Между тем, суд не принял во внимание, что в соответствии с требованиями закона, любые доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, в силу статьи 75 УПК РФ, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения», — подчеркивает ВС.
Он указывает, что и суды апелляционной и кассационной инстанций не приняли во внимание эти нарушения.
Показания свидетелей

ВС обнаружил и другие ошибки при производстве по делу. Так, в основу приговора были положены показания двоих свидетелей, которые они дали в ходе предварительного следствия. Однако протоколы этих допросов в ходе судебного процесса не оглашались, отмечает высшая инстанция.

ВС напоминает, что приговор может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании (статья 240 УПК РФ).

«С учетом указанного требования закона суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания.

Фактические данные, содержащиеся в оглашенных показаниях, как и другие доказательства, могут быть положены в основу выводов и решений по делу лишь после их проверки и оценки по правилам, установленным статьями 87, 88 УПК РФ», — поясняет ВС.

Поскольку эти доказательства не были исследованы в ходе судебного разбирательства в условиях состязательного процесса, то отражение их в приговоре противоречит фундаментальным основам уголовного судопроизводства, отмечает высшая инстанция.

Кроме того, суд не раскрыл в приговоре содержание показаний троих свидетелей, ограничившись лишь ссылкой на них.
Между тем, в описательно-мотивировочной части приговора суд не вправе ограничиться перечислением доказательств или указанием на протоколы процессуальных действий и иные документы, в которых они отражены, а должен раскрыть их основное содержание (пункт 8 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 года No55), напоминает ВС.
«При таких обстоятельствах Судебная коллегия приходит к выводу о том, что ввиду допущенных существенных нарушений уголовно-процессуального закона все состоявшиеся судебные решения подлежат отмене, а уголовное дело направлению на новое судебное рассмотрение», — решил ВС.
Алиса Фокс

Суд принял незаконное решение. Как мне его оштрафовать?

Вы часто рассказываете изумительные истории о том, как суды принимают незаконные решения и их потом отменяют.

А несет ли судья ответственность за свое решение? И можно ли его оштрафовать?

Денис К.

Верховный суд добавляет: судью нельзя наказывать и за допущенную судебную ошибку, из-за которой был принят неправильный судебный акт, — п. 2 ВС от 14.04.2016 № 13. То есть даже если судья принял решение, противоречащее закону, его все равно не накажут.

Но судья ответит, если нарушил сам процесс принятия решения. В некоторых случаях за такие нарушения можно потребовать денежную компенсацию. При этом деньги надо требовать не с судьи и не с суда, в котором он работает, а с государства. Давайте рассмотрим все подробнее.

Заявить о том, что судья принял заведомо незаконное решение, может любой потерпевший, то есть тот, чьи права это решение нарушило. Для этого достаточно написать письмо в любой правоохранительный орган, занимающийся борьбой с коррупцией: в следственный комитет, прокуратуру или ФСБ.

За заведомо ложный донос тоже предусмотрена уголовная ответственность по ст. 306 УК РФ.

Заявление о такой компенсации можно подать в суд, прекративший уголовное дело, или в суд по месту жительства заявителя. Есть детальное разъяснение Верховного суда о получении компенсации.

Например, в 2017 году по решению суда москвича посадили под домашний арест: он не мог выходить из своего дома и пользоваться интернетом. Прошло 6 месяцев, и уголовное дело прекратили, признав мужчину невиновным. Он потребовал компенсировать 4 млн рублей морального вреда. Суд, правда, компенсировал только 50 тысяч.

Потребовать компенсации в Европейском суде можно не только по уголовным делам. Например, одному гражданину РФ запретили в течение 5 лет выезжать за границу, потому что до увольнения у него был доступ к государственной тайне. Мужчина безуспешно пытался обжаловать отказ в российских судах, а потом обратился в Европейский суд и отсудил у государства 5 тысяч евро.

Замечание — это самый легкий вид наказания. Если в течение года судья уже получал замечание или если за проступок замечания явно недостаточно, то выносят предупреждение.

Например, по правилам в ходе заседаний судья сначала должен предложить разрешить спор миром. Если он этого не сделает, вряд ли он получит замечание: это мелкое нарушение процесса. Все понимают, что оно почти наверняка не повлияет на исход дела.

Но вот если судья не вызвал ответчика в суд, то он однозначно нарушил его права. Судье Советского районного суда Брянска в 2018 году за такой проступок вынесли замечание.

Другой пример: судья Нижегородского районного суда получил предупреждение за частую отмену его определений о возврате исков.

А вот за то, что судья обращается к сторонам спора, используя нецензурную лексику, его могут и уволить — так случилось в 2018 году в Краснодаре. Еще одного судью уволили в 2017 году за то, что он не хотел передавать в вышестоящий суд жалобу на свое решение.

Решение о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности принимает Квалификационная коллегия судей. Жаловаться надо в коллегию региона, где работает судья. Контакты нужной коллегии можно узнать на сайте Высшей квалификационной коллегии судей.

По делам, рассмотрение которых затянули мировые и районные суды, заявление о компенсации надо подавать в суд соответствующего субъекта. Он может называться областным, краевым и т. д. Если рассмотрение дела просрочил арбитражный суд, то надо обращаться в арбитраж округа: ч. 2 ст. 3 ФЗ № 68-ФЗ.

За судебную волокиту платит не судья, который ее допустил, а Министерство финансов: ч. 2 ст. 5 ФЗ № 68-ФЗ.

К примеру, в ноябре 2015 года один предприниматель из Москвы попытался через суд вернуть свое полиграфическое оборудование. Дело было несложным, но арбитражный суд рассматривал его больше года.

Все это время предприниматель не мог полноценно вести свой бизнес.

В сентябре 2017 года истец выиграл дело, но на этом не остановился: в январе 2018 года он дополнительно взыскал с Министерства финансов 40 тысяч рублей за то, что суд долго рассматривал его иск.

Расписать все подробности судебного процесса в одном ответе невозможно. У нас есть целая серия статей, которые помогут вам в суде:

Если у вас есть вопрос о личных финансах, правах и законах, здоровье или образовании, пишите. На самые интересные вопросы ответят эксперты журнала.

Признательные показания и самооговор — Сам себе адвокат

Увы, но по прежнему правоохранительные органы самым важным доказательством по уголовному делу считаю признательные показания. В судах эти показания так же имеют решающую роль. Ни секрет, что оперативные сотрудники правоохранительных органов чтобы добиться признательных показаний используют незаконные методы, которые могут приводить к самооговору.

Добившись от лица на которого пало подозрение в совершении преступления устного признания, оперативные сотрудники предлагают или заставляют написать явку с повинной и подписать письменные объяснения содержащие признание.

После этого подозреваемый под контролем оперативных сотрудников передается следователю для допроса в присутствии адвоката.

В большинстве случаев подозреваемый подтверждает свою вину в совершении преступления и дает следователю показания, которые уже были отражены в объяснениях данных оперативникам.

При такой практике получения признательных показаний конечно не исключен самооговор. Конечно следователем известны методы оперативников, а потому они должны проверять имел ли место самооговор или нет.

Такую обязанность на следователя возлагает ст.6 УПК РФ, которая возлагает на следователя обязанности по защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Увы на практике следователи и судьи забывают требования ч. 2 ст. 77 УПК РФ и зачастую, преувеличивают роль признательных показаний данных подследственным. Некоторые следователи не пытаются добыть иные доказательства вины подозреваемого ( обвиняемого) ограничиваясь признаниями и косвенными доказательствами.

Следователь уговаривает подследственного согласится на особый порядок судебного разбирательства. Получив такое дело судьи не обращают внимание на отсутствие иных доказательств кроме признаний подсудимого и выносят приговор в особом порядке, получив признание вины подсудимого в начале судебного разбирательства.

В целях исключения самооговора УПК РФ закрепляет ряд гарантии для подследственного по использованию признательных показаний в качестве доказательств по уголовному делу. Так в соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 46, п. 3 ч.

4 ст. 47 УПК РФ подозреваемый (обвиняемый) при согласии дать показания по существу подозрения должен быть предупрежден о том, что его показания будут использованы в качестве доказательств и при последующем отказе от них.

В соответствии с п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ если признательные показания подозреваемый (обвиняемый) дал в отсутствие защитника, в том числе и в случаях добровольного отказа от него, а в последующем не подтвердил в суде, эти показания признаются недопустимыми доказательствами.

Но тем не менее самооговоры случаются. Причины самооговора бывают самые разнообразные. Иногда по каким-то причинам граждане сами берут на себя вину, например, чтобы выгородить близкого ему человека. Но в большинстве случаев самооговор вызван действиями оперативных сотрудников правоохранительных органов и лиц производящих расследование.

Самооговор который произошел только по инициативе подследственного разоблачить значительно проще, так как он легко подвергается проверке. Самооговор сделанный не по собственной инициативе, а в результате неприемлемых методов расследования практически не выявляется.

Жалобы на действия сотрудников полиции в следственном комитете рассматриваются формально и как правило заканчиваются отказом в возбуждении уголовного дела.

Версия, представляемая подозреваемым (обвиняемым) расценивается как способ защиты и желание допрашивающего избежать уголовного наказания.

Анализ практики позволил выявить закономерности пренебрежительного отношения к предписаниям и запретам УПК, которые допускаются как на досудебных стадиях производства по делу, так и в процессе доследственной проверки и приводят к нарушениям законности и реабилитации лиц.

Самооговору способствует сложившаяся практика расследования. В большинстве случаев явка с повинной пишется после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, при этом, явку с повинной принимает не следователь который ведет расследование, а оперативные сотрудники. Примечательно и то, что в основном явки с повинной даются без участия защитника.

Лицо которое пишет явку с повинной не предупреждается об использовании изложенных им в явке с повинной сведений в качестве доказательств и при последующем отказе от нее.

Побудительным мотивом подталкивающему подозреваемого к самооговору является фактическое лишение его свободы, изменения привычного уклада жизни, невозможность связаться с близкими, бездействие должностных лиц правоохранительных органов.

Одной из главных причин самооговора является угроза задержания подозреваемого в порядке ст.ст. 91–92 УПК РФ, а так же возможность избрания в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу. Чтобы не оказаться на данный момент за решеткой люди идут на самооговор.

Другая немаловажная причина самооговора- это ненадлежащая проверка алиби подозренного лица, а то и вообще отсутствие какой либо проверки этого алиби;

Оперативные сотрудники и следователи допрашивают подозреваемых в ночное время, что так же оказывает давление на психику задержанного и подталкивает к самооговору.

Нередко, оперативники задерживают человека утром держат его в кабинете в течении всего дня заставляя разными способами признаться в совершении преступления, нередко приковывают подозреваемого наручниками и лишь в ночное время получив явку с повинной передают подозреваемого следователю.

Как разъяснил ВС РФ в п. 29 постановления Пленума ВС РФ от 22.12.2015 № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» в перечисленных обстоятельствах заявление о совершенном преступлении не может признаваться добровольным.

Таким образом, самооговору способствует тому отсутствие законодательных гарантий, предусмотренных для подозреваемого (обвиняемого) в положениях ст.ст. 46, 47, 75 УПК РФ.

Однако, даже действующие процессуальные нормы позволяют следователям и дознавателям проверять истинность заявленных признаний, при наличии к тому желания.
Следователь может проанализировать материалы доследственной проверки на предмет установления обстоятельств, при которых были получены признательные показания и оценить законность получения этих показаний, сопоставив их с другими доказательствами.
Следователь может изучить или собрать дополнительные данные о личности подследственного, провести психиатрическую, психолого-физиологическую, и другие необходимые экспертизы, провести дополнительные допросы подозреваемого (обвиняемого).

Чтобы оценить объективность изложенных в явке с повинной обстоятельств, необходимо выяснить не только причину ее написания, условия, в которых она была заявлена, но и обстоятельства, которые этому предшествовали. А именно время и место заявления о явке с повинной, форма, в которой она сделана и кто ее принял.

Анализ документов может позволить обнаружить несогласованность их оформления. Например нестыковки во времени указанного в объяснениях и в заявлении о явке с повинной.

В большинстве случаев собственноручное изложение указанных обстоятельств не соответствует уровню интеллекта и образования лица.

В таких случаях должностные лица применяют попытку психологического «закрепления» пояснений изобличающего содержания.

Если подследственный дал признательные показания будучи задержанным в административном порядке, или когда он находился в состоянии опьянения, заявление о явке с повинной не может считается добровольным и осознанным так как такие доказательства не отвечают требованиям ст. 88 УПК РФ.

Таким образом, следователи обязаны проверять признательные показания обвиняемого (подозреваемого) на предмет самооговора следователи и дознаватели в силу положений ч. 2 ст. 77 УПК РФ.

Следует обращать внимание на объяснения подозреваемого, каким временем оно датировано, раньше или позже заявление о явке с повинной, обращать внимание на содержание этих документов в части их идентичности.

Следует сразу оговориться, что проверка истинности заявленного признания возможна только при презумпции добросовестности расследования.

Требование проверять имеющиеся по уголовному делу доказательства, сопоставлять их между собой, а также получать новые доказательства, как подтверждающие, так и опровергающие имеющиеся доказательства, согласно ст. 87 УПК РФ возложено на дознавателя, следователя, прокурора и суд.