Об исключении недопустимого доказательства - протокола предъявления лица для опознания

❗ Приведены ХОРОШИЕ и РАСПРОСТРАНЕННЫЕ(!) основания признания недопустимым доказательством в судебной практике — протокола опознания! АКТУАЛЬНЫ по всем категориям уголовных дел, где проводилась процедура опознания…

Цикл статей. Часть 1. Продолжение следует, подписывайтесь на канал!

Много лет профессионально занимаюсь защитой по уголовным делам и обжалованием приговоров.

По результатам защиты вынесено свыше 10 оправдательных приговоров! Отменено и смягчено по составленным мной жалобам более 100 приговоров! Делюсь своей, и не только, успешной практикой защиты…

В данной публикации рассмотрим на примерах реальных уголовных дел некоторые типичные основания признания недопустимым такого доказательства как протокол опознания:

Обращу Ваше внимание, — все примеры ИЗ РЕАЛЬНЫХ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ(!). НО, — НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ПРО ИЗМЕНЧИВОСТЬ, ИЗБИРАТЕЛЬНОСТЬ И ИЗВОРОТЛИВОСТЬ судебной практики в РФ, — не признающей судебных прецедентов, и способной истолковать закон ПО-РАЗНОМУ… Т.е., признание недопустимыми доказательств по приведенным основаниям в конкретном уголовном деле — НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ГАРАНТИЕЙ ТАКОГО ЖЕ РЕЗУЛЬТАТА В ВАШЕМ ДЕЛЕ! Тем не менее, приводимые нарушения и основания признания судами недопустимым доказательством протокола опознания, действительно ШИРОКО РАСПРОСТРАНЕНЫ!

1. Опознание лица может быть проведено по его фотографии, лишь при невозможности предъявления самого лица

Суд признал недопустимым доказательством и исключил из числа доказательств , на основании п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, протокол опознания подсудимого Акопова свидетелем П. по фотографии

от 20.12. 2016г. ( т. 1 л.д. 219-223), поскольку оно получено с нарушением требований УПК РФ в виду следующего.

В ч. 5 ст. 193 УПК РФ значится, что

опознание лица может быть проведено по его фотографии, лишь при невозможности предъявления самого лица.Доказательств невозможности предъявления П. 20.12. 2016г. Акопова материалы дела не содержат и стороной обвинения в судебное заседание не представлено. Между тем личность подсудимого Акопова установлена 06.12. 2016г., о чем сообщено органам досудебного следствия в тот же день ( т. 1 л.д. 47-49), а 02.12. 2016г. с Акоповым производились следственные действия по другому эпизоду преступления (т. 1 л.д. 76-78, л.д. 58-71).Доводы о невозможности опознания лично Акопова из-за того, что свидетель П. был засекречен, суд отверг(!!!), поскольку при таких обстоятельствах ч. 8 ст. 193 УПК РФ предусматривается предъявление лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым(!!!).

См.: Приговор Переславского районного суда Ярославской области от 11 мая 2017 г. по делу № 1-66/17 г. в отношении Акопова М.В.

2. Повторное опознание недопустимо

2.1.

Протокол предъявления лица для опознания от ДД.ММ.

ГГГГ, из которого следует, что ФИО2 опознал Власову (Савкину) ФИО10 как женщину по имени ФИО10, у которой он приобретал наркотическое средство – героин, суд признал недопустимым доказательством , поскольку указанное доказательствополучено с нарушением норм ст.193 УПК РФ, выразившееся в том, что до проведения данного следственного действия ФИО2 предъявлялась на опознание фотография Власовой ФИО10., т.е. данное опознание было проведено ПОВТОРНО(!!!).

См.: Приговор Красноярского районного суда Самарской области от 16 октября 2015 г.

2.2.

Протокол опознания от 04.10.2013г., в соответствии с которым ФИО1 опознала Наймушину Л.В. как Бобух Любу, суд признал недопустимым доказательством по делу, поскольку, как следует из показаний Наймушиной Л.В. в судебном заседании, до проведения опознания Наймушина Л.В.

встретилась с опознающей в комнате дежурного в помещении ЖД вокзала, а также, опознающая ФИО1 не назвала ни одного признака, почему опознает Наймушину Л.В. Указанные обстоятельства не отвечают требованиям ст. 193 УПК РФ, в связи с чем протокол опознания на л.д.

91-93 тома 2 не может быть учтен судом как допустимое доказательство по делу.

См.: Постановление о прекращении уголовного дела в связи со смертью подсудимой Рудничного районного суда г. Кемерово № 1-143/2014 от 27 августа 2014 г.

На практике НЕОДНОКРАТНО признавал недопустимыми протоколы опознания также в тех случаях, когда удавалось доказать длительное наблюдение опознающим опознаваемого (в одном случае бабушка на протяжении нескольких дней «следила» за предполагаемым преступником, в чем призналась сама, в другом случае потерпевшая (по грабежу сумочки на автовокзале) на протяжении более 1 часа ездила в одной машине с предполагаемым грабителем, задержанным «по приметам» сотрудниками полиции (притом, что видела она его только со спины), после чего и той и другой предложили опознание! Естественно, они «безошибочно» узнали предполагаемых преступников. Отмечу, что в обоих случаях процедуры опознания были признаны недопустимыми, а уголовные дела прекращены за непричастностью обвиняемых!)

3. Участие в качестве статистов при проведении опознания сотрудников ОУР вызвало сомнения у суда в законности следственного действия и повлекло признание недопустимым доказательством протокола опознания!

Суд признал недопустимым доказательством протокол предъявления лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение им опознающего от ДД.ММ.ГГ.

В силу ч. 1 ст. 75 УПК РФ

доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального кодекса РФ, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Согласно ч. 4 ст. 193 УПК РФ лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. На опознании Голяшова свидетелем ФИО18

в качестве статистов присутствовали оперуполномоченные ЛО МВД России на ст. Уссурийск ФИО10 и ФИО11 Из материалов уголовного дела следует, что ФИО10 по состоянию на ДД.ММ.ГГ являлся временно исполняющим обязанности начальника ОУР ЛО МВД России на ст. Уссурийск и давал свое согласие на проведение оперативно-розыскных мероприятий «Проверочная закупка» и «Наблюдение» с использованием специальных технических средств аудио-видео записи. Участие сотрудников уголовного розыска в проведении следственного действия вызывает сомнения в достоверности результатов опознания, в связи с чем протокол опознания Голяшова свидетелем ФИО18 подлежит исключению из числа доказательств .

См.: Приговор Уссурийского районного суда Приморского края от4 мая 2017 г. по делу № 1-175/2017 в отношении Голяшова С.И.

4. Нарушение права на защиту (отсутствие защитника при проведении опознания):

4.1.

По ходатайству гособвинителя судомдопрошена в качестве свидетеля начальник ГД Отд.

МВД России по ФИО5, которая показала, что точную дату не помнит, следственное действие предъявление лица для опознания проводилось с участием подозреваемого Чарыев АН, двух ассистентов, свидетеля женщины, фамилии не помнит.

Адвокат ФИО6 при этом не присутствовал(!!!), подозреваемый Чарыев АН не возражал против проведения следственного действия в отсутствии защитника.

Адвокат был уведомлен о месте и времени проведения следственного действия, однако каким образом он был уведомлен, пояснить не может.

В соответствии со ст.75 УПК РФ

доказательства , полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми .

Согласно п.1 ч.1 ст.51 УПК РФ,

участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном ст.52 настоящего Кодекса. В порядке подготовки к проведению рассматриваемого следственного действия следователь (дознаватель) обязан заранее об этом сообщить защитнику лица, предъявляемого для опознания (подозреваемого, обвиняемого). Такая обязанность следователя (дознавателя) вытекает из права защитника участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, проводимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству, либо по ходатайству самого защитника. Постановлением начальника ГД Отд. МВД России по Афанасьевой от ДД.ММ.ГГГГ для защиты прав и интересов Чарыев АН назначен защитник ФИО6 Сведений о том, что защитник-адвокат ФИО6 извещался дознавателем о планируемом следственном действии материалы дела не содержат(!!!), как и то, что подозреваемый Чарыев АН не возражал против проведения данного следственного действия в отсутствии защитника(!!!).

Исходя из изложенного, суд приходит к выводу о том, что несоблюдение прав Чарыев АН на защиту при проведении данного следственного действия свидетельствует о том, что опознание Чарыев АН было проведено с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

В связи с чем суд признает недопустимым доказательством протокол предъявления лица для опознания на л.д.82-86, поскольку факт неизвещения защитника о планируемом следственном действии является грубым нарушением уголовно-процессуального закона.

См.: Приговор Баргузинского районного суда Республики Бурятия от 20 января 2020 года в отношении Чарыева А.Н.

4.2.

Суд признал недопустимыми доказательствами

протоколы предъявления Поздеева С.С. и Платонова А.Л. для опознания ФИО83 В.А. и ФИО84 В.В. от (

Указанные

доказательства добыты органами следствия с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

Так, опознание подсудимых потерпевшими происходило.

Поздеев С.С. и Платонов А.Л. участвовали в этих следственных действиях в качестве свидетелей, защитники им не предоставлялись(!!!).перед проведением опознаний оба подсудимых сообщили о своей причастности к преступлению (). Следовательно, в силу ч. 1 ст. 46 УПК РФ с указанного времени они фактически являлись подозреваемыми. Проведение следственных действий без адвокатов грубейшим образом нарушило права Поздеева С.С. и Платонова А.Л. на защиту, что влечет за собой признание этих доказательстве недопустимыми(!!!).

См.: Приговор Октябрьского районного суда г.Ижевска Удмуртской Республики от 13 июля 2015 г. по делу № 1-145/2015

4.3.

Постановлением следователя СО отдела МВД России по городу Борисоглебску Воронежской области Свидетель №4 от 23 августа 2020 года для защиты прав и интересов Комлева М.П. назначен защитник Жданкина Е.А.

Согласно пункту 1 части 1 статьи 51 УПК РФ, участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьей 52 УПК РФ.

В порядке подготовки к проведению рассматриваемого следственного действия следователь (дознаватель) обязан заранее об этом сообщить защитнику лица, предъявляемого для опознания (подозреваемого, обвиняемого).

Такая обязанность следователя (дознавателя) вытекает из права защитника участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, проводимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству, либо по ходатайству самого защитника.

По ходатайству государственного обвинителя судом

допрошена в качестве свидетеля следователь СО ОМВД России по городу Борисоглебску Воронежской области Свидетель №4, которая показала, что точную дату не помнит, следственное действие предъявление лица для опознания проводилось с участием подозреваемого Комлева М.П., двух статистов, понятых, свидетеля Свидетель №3 Адвокат Жданкина Е.А. при этом не присутствовала, подозреваемый Комлев М.П. не возражал против проведения следственного действия в отсутствии защитника. Адвокат был уведомлен о месте и времени проведения следственного действия по телефону в 13 часов 00 минут 16 сентября 2020 года. Однако, адвокат Жданкина Е.А. явиться на следственные действия не смогла, по какой причине пояснить не может.

Сведений о том, что подозреваемый Комлев М.П. не возражал против проведения данного следственного действия в отсутствии защитника, материалы уголовного дела не содержат(!!!).

Исходя из изложенного, суд

пришел к выводу о том, что несоблюдение прав Комлева М.П. на защиту при проведении данного следственного действия свидетельствует о том, что опознание Комлева М.П. проведено с нарушением требований уголовно-процессуального закона. В связи с чем суд признал недопустимым доказательством протокол предъявления лица для опознания на л.д.233-235 том 1, поскольку факт не извещения защитника о планируемом следственном действии является грубым нарушением уголовно-процессуального закона.

См.: Приговор Борисоглебского городского суда Воронежской области от 16 октября 2020 г. по делу № 1-200/2020.

5. Если опознающий и опознаваемый были хорошо знакомы, — это не соответствует требованиям ст.193 УПК РФ и влечет недопустимость протокола опознания

Протокол опознания Лобаса И.В. свидетелем Г. (том 1 л.д.89-90) суд признал недопустимым доказательством . Так, согласно показаниям Лобаса И.В., они с Г.

находились в дружеских отношениях, на протяжении полугода вместе работали на предприятии «Зауралье», что подтверждено официальной справкой ООО «ПО «Зауралье»». То есть, личность Лобаса И.В.

изначальна была известна Г.

Суд на основании ст.75 УПК РФ исключил из числа допустимых доказательств, как полученный с нарушением уголовно-процессуального закона протокол предъявления Г. для опознания Лобаса И.В., так как опознающий и опознаваемый ранее были хорошо знакомы, что не соответствует требованиям ст.193 УПК РФ.

См.: Приговор Половинского районного суда Курганской области от 19 декабря 2014 г. по делу № 1-27/2014

6. Отсутствует условие однородности предметов для опознания (либо слишком непохожие, явно отличающиеся друг от друга опознаваемый и статисты)

Грубый пример: сильно отличающийся рост опознаваемого и статистов, цвет кожи, волос, возраст, наличие (отсутствие) бороды, усов и т.п.

Последнее в данной публикации для примера, — РЕАЛЬНОЕ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО В ДОЗНАНИИ, которое видел своими глазами:

— по краже теленка в деревне, — в сарае обвиняемого была обнаружена голова теленка (предположительно того самого).

Дознаватель «ничтоже сумняшеся» составила протокол опознания «головы теленка в группе двух однородных предметов».

Прокуратура признала данное доказательство недопустимым, посчитав, что никто не стал бы убивать еще двух телят и отрезать им головы лишь из-за процедуры опознания…

6. При производстве опознания несовершеннолетним свидетелем не применена видеозапись при ОТСУТСТВИИ ОТКАЗА от нее

Суд признал недопустимыми доказательствами протоколы проверки показаний на месте от 23 августа 2019 года, предъявления предмета для опознания от 23 августа 2019 года, предъявления для опознания по фотографии от 23 августа 2019 года с участием несовершеннолетнего свидетеля С.О.В., поскольку при проведении указанных следственных действий в нарушение ч. 5 ст. 191 УПК РФ не применялась видеозапись при отсутствии выраженного отказа несовершеннолетнего свидетеля или его законного представителя.

См.: Приговор Шарыповского районного суда Красноярского края от 29 марта 2021 г. по делу № 1-134/2019.

И ПОМНИТЕ: признание недопустимым протокола опознания, влечет недопустимость и показаний свидетелей по уголовному делу, в части проведения этой же процедуры опознания! ПРИМЕР:

Как следует из приговора, суд исключил по мотиву недопустимости протокол опознания ФИО56 потерпевшей ФИО57, но в то же время сослался на показания свидетеля ФИО12 по обстоятельствам проведения опознания ФИО59.

Однако данные свидетельские показания в указанной части подлежат исключению из приговора, поскольку являются ПРОИЗВОДНЫМИ от недопустимого доказательства(!!!).

См.: Кассационное определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 28 октября 2021года по Делу № 77 – 3522/ 2021
ВСЕМ УДАЧИ В ОТСТАИВАНИИ СВОИХ ПРАВ!
❗ Напоминаю, что сам я профессионально занимаюсь обжалованием приговоров, вынесенных в любом порядке, любыми судами, по всем регионам РФ.

❗ По результатам защиты вынесено более 10 оправдательных приговоров! Отменено и смягчено свыше 100 приговоров!

Более подробно обо мне и по вопросам обжалования приговоров можно узнать по ссылке. Там же можно ❗ БЕСПЛАТНО(!) проконсультироваться по вопросам обжалования приговоров. ОБРАЩАЙТЕСЬ!

Ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал: «VIP-жалоба на приговор», — узнайте все об эффективном обжаловании приговоров!
БУДУТ ПРИВЕДЕНЫ ЕЩЕ МНОГО ХОРОШИХ КОНКРЕТНЫХ ОСНОВАНИЙ ДЛЯ СМЯГЧЕНИЯ И ОТМЕНЫ ПРИГОВОРОВ ПО РЕАЛЬНЫМ УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ, С МНОГОЧИСЛЕННЫМИ ПРИМЕРАМИ ПРАКТИКИ ОБЖАЛОВАНИЯ!
Спасибо за уделенное внимание❗????
Лайк и комментарий приветствуются❗????
Подписывайтесь

❗ Возможно, Вам будут интересны следующие публикации схожей тематики:

Нарушение порядка предоставления результатов ОРД следователю = ОТМЕНА ПРИГОВОРА!

Новая судебная практика по ст. 290 УК РФ: (в т.ч. 2019, 2020, 2021 г.г.)

Судебная практика по ст. 228.1 УК РФ | новые тренды 2021 года

Ходатайство о признании недопустимым доказательством протокол предъявления для опознания — Сам себе адвокат

В ___________ районный суд

судье Анину С.Н.

От адвоката Сальского филиала №1 РОКА Игнатенко С. М., защищающего интересы подсудимого Парфильева А. И.

ХОДАТАЙСТВО

о признании доказательства недопустимым протокол предъявления для опознания

В Вашем производстве находится уголовное дело, в рамках которого мной осуществляется защита интересов подсудимого Парфильева А.И.

В судебном заседании стороной обвинения в качестве доказательства предложено исследовать протокол предъявления для опознания подсудимого Парфильев А.И. потерпевшим Сергеевым С.МАот 29 июля 2018 г. (том дела №1, л. д.

12-16). Из данного протокола следует, что Савин С.А. опознал среди предъявленных ему лиц Памфилова А.И. как лицо, совершившее 01 июня 2019 года.

нападение на него с целью завладения мобильным телефоном и денежными средствами.

Мы считаем, что указанный протокол не подлежит исследованию в качестве доказательства по уголовному делу в силу того, что, поскольку при производстве предъявления для опознания Парфильева А.И. были допущены нарушения требований уголовно-процессуального закона, он является недопустимым доказательством.

В соответствии с ч. 4 ст. 193 УПК РФ лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним.

В силу прямого указания закона, данное правило является важнейшим требованием к проведению предъявления для опознания, его соблюдение должно выступать обязательным критерием оценки результатов соответствующего следственного действия и оно означает, что: 1) предъявляемые лица должны быть одного пола, национальные (этнические) признаки лиц, их возраст, рост, телосложение не должны иметь резких различий; 2) сходными должны быть признаки отдельных частей лица (форма, контуры, размеры, цвет волос, глаз, прическа и т.д.), особые приметы; 3) верхняя одежда и обувь на предъявляемых должны иметь сходство по общему виду, фасону, цвету, степени изношенности; 4) в ряде случаев у предъявляемых лиц должны быть одинаковыми и иные детали внешнего облика (например, они должны носить очки и т.п.). В ситуации, когда опознаваемый и предъявляемые вместе с ним лица явно отличаются по внешности, результаты опознания фактически не могут являться достоверными.

При предъявлении для опознания, проведенном 09 июля 2019 г., Парфильева А.И., 1985 года рождения, был предъявлен в числе следующих лиц: Измайлов С.П., 1975 года рождения, и Сергеев В.С., 1965 года рождения (разница в возрасте 10 и 20 лет).

Волосы у Парфильева А.И. – средней длины, черные, у Измайлова С.П. и Сергеева В.С. – короткие, темно русые. У Измайлова С.П. были усы, у Парфильева А.И. и Сергеева В.С. усов не было. Кроме того, Измайлов С.П.

в момент производства предъявления для опознания был в очках.

Таким образом, имело место явное несоответствие у опознаваемого и предъявляемых вместе с ним лиц таких признаков внешности, как длина и цвет волос, наличие (отсутствие) усов и очков.

Кроме того, существовала очевидная разница в возрасте указанных лиц, что не могло не отразиться на их внешности в виде конкретных возрастных изменений, лишающих внешность предъявляемых лиц необходимого сходства.

В данном случае несоблюдение следователем требований закона о порядке производства предъявления для опознания могло создать благоприятные условия для ошибочного опознания потерпевшим Савиным С.М. подсудимого Памфилова А.И.

С учетом изложенного и руководствуясь ст. 75 УПК РФ,

ПРОШУ:

Признать недопустимым доказательством протокол предъявления для опознания подсудимого Парфильева А.И. потерпевшим Савиным С.М. от 09 июля 2019 г.

20 августа 2019 г. Защитник _________ С.М. Игнатенко

Легко ли исключить из доказательств протокол опознания в нашем уголовном процессе? (ст. 162 ч. 2 УК РФ — разбой )

Это дело довольно ярко отражает принципы работы правоохранительной и судебной систем, существующих в нашем государстве. Думаю, оно может представлять определенный интерес для лиц интересующихся уголовным правом и совершенствующихся в нем. Поэтому я постараюсь осветить его наиболее полно и подробно.

Также я хочу показать определенные тактические действия защиты, направленные на исключение протокола опознания подозреваемого из числа доказательств.Когда я вошел в это дело, следствие по нему было, практически, завершено. «Здание» обвинения полностью построено, а следователь уже занималась «облицовочными работами». Мой подзащитный — М.

обвинялся в том, что с применением оружия ночью совершил разбойное нападение на торговый ларек, — стрелял в сторону продавца, требовал денег. У следствия было все: явка с повинной М.; показания М. в качестве подозреваемого и обвиняемого с полным признанием своей вины; показания потерпевшей — Б. «изобличающие» М.; протокол опознания где Б. опознала М.

, как лицо нападавшее на нее, и плюс — вся эта «постройка» скреплялась «нерушимым цементом» показаний нескольких «друзей» М., которые косвенно, очень даже неплохо, подтверждали факт преступных действий М. Что в этой ситуации делать защите? Полностью признавать свою вину и просить суд о смягчении? Собирать маленькие плюсы хороших качеств личности М.

? Сам М. при первой же встрече со мной прямо заявил, что никакого разбойного нападения он не совершал, что его били и заставили себя оговорить. Телесных повреждений, конечно, не сохранилось и, разумеется, никто их и не собирался фиксировать.

А как же признательные показания с подробным рассказом?Он отвечал, что сотрудники милиции «подгоняли» их под показания потерпевшей, чтобы все сходилось.

А как же ружье о котором Вы рассказываете в своих показаниях и даже говорите у кого его взяли?А М. на это говорит, что его знакомый Х., приносил показать ему это ружье за два дня до разбойного нападения.

Показал и ушел, и ружье унес. Но сотрудники милиции требовали рассказа о том, где М. взял ружье, вот он и придумал рассказать, что Х. приносил ружье в ночь нападения, — принес и сам уснул, а М.

с этим ружьем, якобы, и совершил нападение.

Трое друзей М. показали следствию, что именно в ночь разбойного нападения они выпивали вместе с М., именно в эту ночь Х. приносил ружье, остался у них и уснул, и у моего подзащитного была реальная возможность воспользоваться этим оружием для своего «злого умысла». Сам Х. также полностью подтвердил эти показания. Загвоздка оставалась только в том, что хозяин ружья находился в командировке и «берданку» пока не изъяли.

Впечатление такое, что М. мне все врет, думая, видимо по наивности, этим как-то облегчить свою судьбу. Я стал проверять слова М., встретился со свидетелями — друзьями М., на удивление, они все утверждали, что оговорили М., что он прав, что Х.

, действительно, приносил ружье за два дня до нападения, и Х. с ними полностью согласился. А все показания против М.

они дали потому, что «дяденьки милиционеры» показали им «козу», причем никого не били, они все испугались и стали давать те показания, которые были «нужны» следствию. Просто дурдом!

Ладно, думаю, попытаюсь «поломать» у следствия все, что смогу, а там видно будет. Следствие же, похоже, не рассчитывало, что в деле вдруг «нарисуется» адвокат по соглашению и начнет ставить под сомнение «объективную» и «справедливую» деятельность системы. Для начала отказались с М.

от всех признательных показаний и заявили, что ружье Х. приносил за два дня до нападения. На «оперов» подали заявление в прокуратуру. Затем с каждым из свидетелей — друзей М.

мы написали заявления о даче ложных показаний; каждого из них я лично привез к следователю и проследил, чтобы заявления были приняты, а свидетели передопрошены. Следствие, как ни странно, спорить со мной не стало.

Затем приехал из командировки хозяин ружья, который также подтвердил, что ружье Х.

забирал у него за два дня до разбойного нападения и в тот же день вернул… Следствие стало впадать в прострацию.

По ружью провели баллистическую экспертизу, ее заключение просто добило следствие —из этого ружья в течение последних шести месяцев, включая время нападения, выстрелов не производилось, а все изъятые с места происшествия «следы» от выстрела к данному ружью отношения не имеют. Новые показания М. в этой части и передопрошенных свидетелей обвинения полностью подтверждались. А все было «подогнано» так ловко и так гладко…

Следствие уже было согласно на прекращении дела в отношении М., но из прокуратуры пришло категоричное указание — направить дело в суд (обвинение не ошибается). Следствию было указано допросить всех участников опознания в отношении М. (это уже был стратегический взгляд на перспективу).

Я обратился к прокурору, надзирающему за этим подразделением милиции, обрисовал ему ситуацию и поинтересовался о том, не боится ли он получить оправдательный приговор в суде по этому делу? Прокурор дискутировать не захотел и ответил, что считает, что вина М.

по делу полностью доказана…«Лихой кавалерийский налет» защиты возымел действие на следствие, но прокуратуру, похоже, не впечатлил.

Милицией дополнительно были найдены два реальных свидетеля по делу, которые видели мужчину с обрезом перед нападением (лица его не разглядели) и он даже выстрелил в их сторону (при этом М. дополнительной статьи за хулиганство вменять не стали).

Их показания противоречили первоначальным признательным показаниям М. Для меня уже было абсолютно понятно, что М. этого преступления не совершал.

Внутренне сплелись два желания, дававшие мне огромный стимул к работе по делу: одно — доказать невиновность моего подзащитного; и второе, прямо распиравшее, — «наказать» прокуратуру за ее самонадеянность.

Анализ оставшихся доказательств показывал: против нас показания потерпевшей Б., явка с повинной и первоначальные показания М. и протокол опознания М. Именно протокол опознания связывал показания Б. с обвинением М. Прокуратура понимала важность протокола опознания в определении вины М.

Поэтому следствию и было дано указание для закрепления значения этого следственного действия — допросить всех участников опознания. Следствие добросовестно допросило всех, начиная от статиста и кончая следователем, проводившим это мероприятие.

Мне было понятно, что главное сражение в суде развернется вокруг протокола опознания — ключа всей позиции, «сломав» протокол опознания я смогу «сломать» и все обвинение в отношении М.

, так как одной явки с повинной и первоначальных признательных показаний, которые не подтверждаются другими доказательствами по делу (ружьё; свидетели — друзья; два дополнительных свидетеля) будет явно недостаточно для признания М. виновным.

На протокол опознания я обратил внимание сразу по вступлении в дело и к своему удовольствию нашел в нем приличное количество слабостей:

Опознание следствием проводилось, когда у М. еще был статус свидетеля, поэтому следствие, по своему разумению, на данное мероприятие адвоката М. не предоставило.
Я проверил понятых, присутствовавших при опознании. Один — бывший сотрудник милиции (ну это, в общем, не страшно), а вот второй понятой по указанному адресу не значится и в г.Тюмени нигде не зарегистрирован ( а это уже кое-что).
Перед опознанием Б. просматривала фотографии по фильмотеке, как ОРМ (оперативно — розыскное мероприятие), видела фото М. и опознала его по чертам лица, а в дальнейшем, именно, по чертам лица она опознала М. уже при проведении следственного действия.
Оперативный работник, когда все уже заняли свои места для опознания, выходил из кабинета, чтобы позвать потерпевшую (видимо следствие было не в курсе, что это серьезный «косяк»).

Следствию на эти недочеты я, разумеется, указывать не стал, чтобы они не были невзначай исправлены — эту карту нужно было разыгрывать только в суде. Зная наш суд, легко можно предположить, что отдельно любой из указанных аргументов «в упор» не будет «увиден», но в своей совокупности — они могут превратиться в грозное оружие защиты (главное — правильно подать). Понимая, что дело «скользкое» и важна каждая мелочь, не понадеявшись на одного судью, мы заявили ходатайство о рассмотрении дела коллегией из трех судей. В судебном процессе я решил обратить особое внимание суда на все огрехи протокола опознания, все показать подробно и в конце, перед прениями, заявить ходатайство об исключении протокола опознания из числа доказательств — чтобы бить точно в «десятку».

В первый судебный день мы допрашивали потерпевшую Б. и следователя, проводившего опознание. Суд и обвинение допрашивали указанных лиц, я тоже задавал вопросы, не раскрывая глубоко своих намерений.

А когда был оглашен протокол опознания М., я занялся вплотную этими фигурантами.

Мной было заявлено ходатайство об их раздельном допросе (чтобы не смогли подстроить показания друг под друга).

Суд согласился. Следователь был удален из зала и я допросил потерпевшую, а уже затем занялся следователем. С каждым из них мы прошлись по «больным» вопросам протокола опознания. Ни потерпевшая, ни следователь, ни обвинение этого не ожидали.

Эффект получился классный! С каждого из них я «вытянул» все, что мне было нужно и показал суду ряд неустранимых противоречий в их показаниях ( в приложении, в протоколе судебного заседания это, в общем, отражено, но немного сглажено) и ряд грубых нарушений, допущенных при производстве этого следственного действия. Допрошенные по делу далее статист и понятой «бонусов» обвинению не добавили. Тут уже я работал в открытую.

День допросов «не наших» свидетелей дал нам подтверждение того, что опознание М. проводилось по чертам лица (а не по росту), т.е. повторное опознание по тем же признакам; то что «опер» выходил приглашать потерпевшую, зная место, где сидит опознаваемый; и то, что адвокат не был предоставлен. В последующие дни были допрошены свидетели защиты и сам М., довольно живо изобличавшие изобретательные «фокусы» следствия по делу. Когда судьи, как мне казалось, уже могли составить для себя действительное понимание ситуации, мной было заявлено письменное ходатайство об исключении протокола опознания из числа доказательств. Прокуратура, разумеется, возражала. При гробовой тишине суд ушел думать… Судьи вернулись с такими лицами, как будто у них только что отобрали самое дорогое. Еще несколько минут назад они вместе со всеми весело потешались над показаниями свидетелей, рассказывавших о деятельности людей в погонах, а тут с траурными лицами слушали зачитываемый ответ на мое ходатайство.

Ходатайство удовлетворили. Протокол опознания был признан неправомерным и исключен из числа доказательств.

Казалось, ситуация начинает складываться в нашу пользу, и следующим шагом, по моему мнению, должен был последовать оправдательный приговор (обвинительный — нечем подкреплять)… В данном деле компромисса быть не могло — либо осудить по разбою, либо оправдать. Но суд все-таки признал М. виновным по ст.162 ч.

2 УК РФ, положив в основу приговора результаты протокола опознания в виде показаний очевидцев опознания, нарушив требования ст. 75 УПК РФ, говорящей о том, что … Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.

Я играл с ними в «шахматы», по всем правилам загнал их в угол, но они вместо того, чтобы признать себя побежденными, начали играть со мной в «Чапаева». Аналогия напрашивалась сама собой, — так в п.1 ч.2 ст.

75 УПК РФ четко отражено, чтоК недопустимым доказательствам относятся показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым.

обвиняемым в суде; но, если следовать логике суда, то можно просто в судебном заседании допросить следователя, проводившего нужный допрос, об обстоятельствах, изложенных в признанных недопустимыми показаниях, и использовать уже показания следователя в приговоре по своему усмотрению (что является полной глупостью), но в таком случае полной глупостью является и приговор суда по нашему делу, если он базируется на подобных доказательствах.

Кассация на наши доводы внимания не обратила, мягко обойдя все «острые углы» в своем определении и оставив приговор в силе. Последующие инстанции также никаких нарушений в указанном приговоре не усмотрели…

P.S. Может быть нам иногда все-таки нужен «мощный пинок, чтобы выросли крылья»?

Признание опознания недопустимым доказательством, какие основания?

Мы — ваш онлайн-юрист ????????‍⚖️Объясним пошагово, что делать в вашей ситуации. Разработаем документы и ответим на любой вопрос, даже самый маленький.

Все это — онлайн, с заботой о вас и по отличным ценам.

Я пострадавший по делу о нанесение телесных повреждений средней тяжести.

Когда я зашел на опознание со своим адвокатом мне показали 3 человек среди которых я с легкостью опознал на подавшего, на тот момент у наподдавшего не было адвоката.После меня его так же опознал мой друг который является свидетелем.

После этого наподдавший нанял адвоката и теперь заявляет ходатайство о признание процедуры опознания не действительной. Якобы двое других людей которые были вместе с ним представлены мне на опознании были старше него и другой национальности. Сам он азербайджанец, а они якобы таджики или еще кто.

Но я то его не по национальности опознал, для меня они все лица восточной внешности…хотя откровенно говоря он действительно выделялся среди них…

Является ли это причиной для того, чтобы признать процедуру опознания недействительной и какие основания для признания процедуры опознания недопустимым доказательством?

Пожалуйста аргументируйте свой ответ. Как можно подробнее желательно ссылками на определенные законы и статьи?

Павел,

любое доказательство в соответствии со ст.75 УПК РФ может быть признано недопустимым, если оно получено с нарушением процедуры его получения, предписанной тем же кодексом.

Относительно процедуры опознания ч.4 чт.193 УПК РФ гласит:

Лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. Общее число лиц, предъявляемых для опознания, должно быть не менее трех

И ничего более.

Таким образом, адвокат обвиняемого вправе заявить ходатайство о признании доказательства недопустимым, однако же оснований к удовлетворению ходатайства судья, скорее всего, не усмотрит. Я лично не вижу нарушения в том, что азербайджанца предъявили для опознания среди двух таджиков. Вот если бы среди негров или китайцев, тогда да :))

Из моей личной практики признания протокола опознания недопустимым док-вом:

дело расматривалось Зеленоградским судом г.Москвы в 2013 г.

Одним из доказательств являлся протокол опознания подсудимого потерпевшим по фотографии.

По делу проходило подозреваемыми несколько азербайджанцев, в т.ч. с идентичными фамилиями.

Изучая дело, я обнаружил, что потерпевший опознал моего клиента по фото, назвав его фамилию и имя.

Но на фототаблице была фотография совсем другого азербайджанца с такой же фамилией, но с другим именем!!! Фото подсудимого на опознание не предъявлялось, что следовало из содержания протокола!

Я заявил ходатайство о признании данного протокола недопустимым док-вом; судья ход-во удовлетворил, исключив данный протокол из числа доказательств.
Другой пример:
уголовно дело в настоящее время рассматривается в Никулинском суде Москвы.
Одно из доказательств — протокол опознания потерпевшим похищенного золотого браслета, изъятого при обыске в жилище.
Но всё дело в том, что потерпевший присутствовал при роизводстве обыска и в ходе его указал на данный браслет, как принадлежащий ему.
То есть произведено фактически повторное опознание одного и того же предмета, а это законом прямо запрещается.

Кроме того, закон предписывает проводить обыск в жилище в присутствии лица, там проживающего. Однако, мой клиент был задержан по месту проживания и доставлен в ОВД, но на обыск следователь его не взял! А взял почему-то потерпевшего (?!)

Будем заявлять ходатайства о признании недопустимыми и исключении из числа доказательств:
1) протокола опознания браслета
2) протокола обыска в жилище
поскольку оба получены с грубыми нарушениями уголовно-процессуального закона.
Насчёт опознания — судья, конечно, удовлетворит.

А вот насчёт обыска — вряд ли (хотя ходатайство законное!), иначе всё дело рухнет. А оправдательного приговора судья не сможет вынести (система такая).

В Вашем же случае, повторяю, я не вижу оснований для признания опознания недопустимым; но в каждом конкретном случае вопрос решается судом с учётом конкретных обстоятельств дела.

Консультация юриста бесплатно

Прокурор разъясняет — Прокуратура Челябинской области

Недопустимые доказательства

Разъясняет прокурор отдела по обеспечению участия прокуроров в кассационной и надзорной стадиях уголовного судопроизводства Асадуллина Виктория Александровна

Сбор доказательств считается обязательным этапом уголовного судопроизводства, этим обычно занимается следователь или дознаватель.

Понятие недопустимых доказательств в уголовном процессе раскрывается в ст.75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, являются недопустимыми. В п.

16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31.10.

1995 №8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» разъясняется, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлены ненадлежащим лицом или органом либо они получены в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами. Любое из указанных нарушений даёт право участникам процесса требовать признания доказательства недопустимым. Доказательства, признанные недопустимыми, не могут использоваться для обоснования обвинения и при доказывании любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию, перечисленных в ст.73 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В ч.2 ст.75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации приводится открытый перечень случаев, когда доказательство должно быть признано недопустимым:

-показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтверждённые ими в суде;

-показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомлённости;

-предметы, документы или сведения, входящие в производство адвоката по делам его доверителей, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий, за исключением предметов и документов, указанных в ч.1 ст.81 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации;

-иные доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В уголовном процессе одним из важнейших принципов выступает соблюдение прав и свобод гражданина. Законодательство предоставляет лицу возможность воспользоваться помощью защитника. Гражданин может реализовать это право или отказаться.

Показания, которые даёт подозреваемый, обвиняемый должны быть подтверждены им в судебном заседании.

Правомерное получение показаний при правомерном отсутствии защитника не порождает основания для признания их недопустимыми до того момента, пока лицо не отказалось их подтвердить в суде.

К недопустимым доказательствам относятся показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.

Когда свидетель не может указать источник своей осведомлённости, при том, что обстоятельства дела, о которых он свидетельствует, не были восприняты им непосредственно, его показания не поддаются объективной проверке ни по источнику информации, ни по её содержанию.

Такого рода сведения не отвечают самому понятию доказательства и являются недопустимыми. По общему правилу фактические данные неизвестного происхождения ни при каких условиях не могут стать доказательствами.

Недопустимыми могут быть признаны и любые иные доказательства, если они получены с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Речь идёт о ситуациях, когда недопустимость доказательства не предписана формально-определённо, и это требует соответствующих процессуальных действий для её установления.

Стороны получают возможность оспаривания допустимости (недопустимости) любого иного доказательства.

Основаниями оспаривания могут быть, в частности, следующие типичные ситуации: когда следственное действие по собиранию доказательств произведено лицом, не управомоченным на это, например, если оперативный работник допросил свидетеля, не имея на то поручения следователя, в производстве которого находится уголовное дело, полученные показания не могут быть признаны допустимыми; когда следственное действие, в производстве которого, согласно закону, обязательно участие понятых, например обыск, произведено без их участия; когда показания получены с применением обмана, угроз и иных незаконных мер; когда предмет или документ имеет неизвестное происхождение и данное обстоятельство порождает неразрешимые сомнения при оценке его достоверности; когда доказательство получено в результате следственного действия, участникам которого не были разъяснены их права, обязанности и ответственность; когда нарушена процедура следственного действия и это нарушение ставит под сомнение достоверность полученных результатов (например, лицо предъявлено для опознания в группе внешне резко отличающихся лиц).

Однако, решая вопрос о том, является ли доказательство по уголовному делу недопустимым по основаниям, указанным в п. 3 ч. 2 ст.75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд, а в равной мере следователь, дознаватель, должен в каждом случае выяснять, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение.

Об исключении недопустимого доказательства — протокола предъявления лица для опознания