- В Судебную коллегию по уголовным делам
- от защитника (адвоката) _____________,
- адрес: _________________________
- тел.____________________________
- в интересах _____________________
- ВОЗРАЖЕНИЯ
- на кассационное представление государственного обвинителя
- на оправдательный приговор
Приговором ________ городского суда, постановленным _________, К., ______ года рождения, обвиняемый в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст.111 УК РФ, был оправдан за непричастностью к совершению преступления.
На данный приговор государственным обвинителем по делу — заместителем _________ межрайонного прокурора П. было принесено кассационное представление, в котором ставится вопрос об отмене оправдательного приговора в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактически обстоятельствам уголовного дела, нарушением уголовно-процессуального закона.
Ознакомившись с оправдательным приговором в отношении К, нахожу его законным, обоснованным и справедливым.
Выводы суда об отсутствии в представленных стороной обвинения доказательствах фактов, свидетельствующих о причастности К. к смерти П. и причинения им в ночь с 01 на 02.03.
2007 телесных повреждений — тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего основаны на объективном, полном, всестороннем анализе совокупности всех исследованных в судебном заседании доказательств, представленных как стороной обвинения, так и стороной защиты.
Судебное разбирательство было открытым, судом были, созданы равные условия для отстаивания своих позиций и представления доказательств в условиях состязательности. Нарушений прав, свобод и законных интересов потерпевшего и подсудимого судом не допущено. Процессуальных нарушений, влекущих отмену приговора, не усматриваю. Оснований для отмены приговора не имеется.
Исследовав доводы кассационного представления, считаю их надуманными и не подтвержденными материалами дела, в части указания кассатора на нарушения судом положений п. 4 ч. 1 ст. 305 УПК РФ.
В описательно-мотивировочной части приговора суд скрупулезно отразил суть всех исследованных доказательств и мотивировал, что собранными следствием доказательствами, большей частью косвенными, основанными на первичных показаниях самого К., от которых он впоследствии отказался и не подтвержденных совокупностью уличающих его доказательств, не подтвердилась версия обвинения о его причастности к совершению вмененного преступления.
Также суд объективно оценил доказательства стороны защиты, опровергающие доказательства обвинения, и свидетельствующие об алиби К. Позиция защиты в этой части ничем убедительным со стороны обвинения не опровергнута.
Совершенно справедливо суд указал в приговоре, что в строгом соответствии с законом обвинительный приговор не может быть основан на косвенных, доказательствах, по данному делу — предположительных и противоречивых. В силу принципа презумпции невиновности суд верно истолковал все сомнения в пользу К.
Указания кассатора, на то, что суд неверно оценил показания К. из протокола явки с повинной и протокола его допроса в качестве подозреваемого, считаю надуманными.
Во-первых, суд всесторонне проверил данные показания и, не найдя подтверждений в других доказательствах (вещественных, письменных, устных пояснений незаинтересованных в исходе дела лиц), в том числе и на предмет посещения К. квартиры П. и приготовления и употребления там наркотических средств, правильно оценил их как не подтвержденные другими доказательствами. Тем более что К. свои показания в суде не подтвердил.
Во-вторых, суд правильно усомнился в достоверности обстоятельств, якобы изложенных К. в явке с повинной. К. момент ее написания был в изолированном помещении оперативных сотрудников, собственноручно ее не писал, подписал, не читая, так как находился в состоянии алкогольного опьянения.
Он заявил еще в период следствия о фактах психологического давления на него. Он неоднократно пояснял, как его ввели в заблуждение тем, что обещали не арестовывать, добиться для него условного осуждения. Явка с повинной не носит добровольного характера сообщения о совершенном преступлении.
Указания кассатора, что свидетели – П., Ф., С., К. в суде подтвердили, что слышали лично от К.. при его задержании и беседы до явки с повинной обстоятельства, позднее изложенные в протоколе допроса подозреваемого, и свидетельствуют о виновности К., считаю не убедительными.
Данные свидетели по причине исполнения своих служебных обязанностей — участковых и оперативных сотрудников ОВД ___, не являются объективными незаинтересованными лицами. Кроме того, они не могут быть свидетелями, а фиксация их показаний следователем в протоколах допросов допустимым доказательствам.
Подсудимый указал, что на него оказывалось давление. В силу действующей практики ЕСПЧ, при подобных заявлениях о давлении и незаконных методах отбирания явок с повинной и допросов всегда действует презумпция виновности милиции. Факты отбирания явки с повинной и последующий допрос К.
в состоянии алкогольного опьянения подтвердили в суде именно эти же сотрудники милиции. Таким образом, первоначальное признание К. не было ни добровольным, ни достоверным.
Подобные допросы сотрудников милиции не основаны на законе, и отрицание ими того, что они не оказывали давления на задержанного, а он говорил все добровольно, не имеют никакого доказательственного значения.
Немаловажно, что вышеуказанных соображений придерживается и Генеральная прокуратура РФ. В свое время они были высказаны еще в письме Генеральной прокуратуры РФ от 12.03.1993 за № 12 (13-93) «О методических рекомендациях об участии прокурора в исследовании доказательств в судебном разбирательстве».
Согласно ст. 56 УПК РФ в качестве свидетеля может быть допрошено лицо, которому известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела.
Указанным, выше свидетелям обвинения — сотрудникам милиции такие обстоятельства совершения избиения Попова не были известны, лично они этого не наблюдали и никогда ни от кого, кроме самого К., ничего существенного, указывающего на его причастность к вмененному преступлению не слышали.
А то, что они слышали при фиксации явки с повинной, не непосредственное знание, а доказательство, зафиксированное в материалах дела. Повторение данных показаний сотрудниками не законно и лишь свидетельствует об отсутствии уличающих доказательств и искусственном создании доказательств обвинения, а не отыскания следов преступления.
Кроме того, суд правильно не расценил в качестве достоверных показания сотрудников милиции, так как они даже не оформляли в соответствие с должностными обязанностями, ни объяснений К., ни соответствующих рапортов.
В кассационном представлении умышленно не акцентируется внимание на противоречиях, следующих из указанных в показаниях К. количества ударов потерпевшему и количеству травмирующих воздействий, установленных в заключении СМЭ.
Также кассатор не обращает внимание на то, что судмедэксперты установили нанесение смертельного для потерпевшего удара, предметом, имеющим, выраженное ребро. Сам К. никогда не утверждал, что применял какие-то предметы.
Данные обстоятельства стороной обвинения не проанализированы, следственным путем не перепроверены, не установлены.
Указание кассатора на то, что свидетели стороны защиты (восемь человек!) не подтверждают его алиби, считаю противоречащим материалам дела.
Из анализа показаний данных свидетелей, а также показаний свидетелей обвинения (К. и Ш.) следует, что К.
в эту ночь был сильно пьян, находился дома с малолетними детьми за закрытой дверью и объективно не мог находиться вне пределов дома ни при каких обстоятельствах.
Кассатор возражает и против того, что суд, относясь критически к показаниям свидетелей обвинения А. и С., предупрежденных за дачу заведомо ложных показаний, принял во внимание показания свидетеля, защиты Г.
, которая опровергает их показания и подтверждает позицию К. При этом делается акцент на том, что данный свидетель в суде не допрашивался, при опросе адвокатом свидетель не предупреждался об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
Считаю данные указания беспочвенными.
Ранее суд определил и позволил с согласия стороны защиты огласить показания свидетелей обвинения, умерших к судебному разбирательству: брата П. и свидетельницу П.
Позднее обвинитель не возражал против оглашения показаний умершей к судебному разбирательству свидетеля защиты Горбачевой из протокола ее опроса. Протокол опроса свидетеля защиты был оглашен, исследован и учтен судом в качестве доказательства — иной документ.
В части оглашения письменных материалов дела суд обеспечил сторонам равные условия.
Кроме того, кассатор, указывая, что адвокат не разъяснил свидетелю ответственность за дачу заведомо ложных показаний, забывает, что ни в силу действующего УПК РФ, ни ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре РФ», адвокат не уполномочен и не имеет права предупреждать опрашиваемых с их согласия лиц об указанной ответственности.
Указания кассатора в представлении о нарушении судом норм ч. 3 ст. 306 УПК РФ, так как судебные разбирательства неоднократно откладывались без вынесенных судом определений не убедительны, не являются существенными либо ущемляющими в чем-то сторону обвинения.
Обвинитель умалчивает, что большая часть переносов судебных заседаний были, по ходатайствам стороны обвинения для доставки свидетелей из мест лишения свободы. Также обвинитель никогда не возражал против переносов слушаний по ходатайствам защиты по уважительным причинам.
Подытоживая изложенное, повторюсь, оснований для отмены правосудного приговора не имеется. Руководствуясь ст. 401.12 УПК РФ, в порядке ст. 401.14 УПК РФ,
ПРОШУ:
Оправдательный приговор, постановленный ______20__ года ________ городским судом по делу № ________ в отношении К. оставить без изменения, а кассационное представление заместителя _________ межрайонного прокурора ― без удовлетворения.
С уважением, защитник (адвокат) _____________________
Оправдательный приговор гражданину, признавшемуся при задержании в убийстве, устоял в апелляции
22 октября судебная коллегия по уголовным делам Мосгорсуда оставила в силе оправдательный приговор в отношении 26-летнего П.К., обвинявшегося в совершении двух преступлений: убийства и причинения вреда здоровью средней тяжести.
Предъявление обвинения
Как ранее писала «АГ», П.К. проживал в квартире вместе с бабушкой Т.К., дядей А.М. и несколькими друзьями, занимавшими отдельную комнату. По версии следствия, в ночь с 10 на 11 августа 2017 г. он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, в ходе ссоры с Т.К. нанес ей, лежащей на кровати, сквозной удар кухонным ножом в область лица и шеи, отчего она скончалась на месте.
Адвокат добился оправдания доверителя, при задержании признавшегося в убийствеПрисяжные признали подсудимого невиновным, посчитав недоказанной его причастность к совершению инкриминируемых деяний
Тем же ножом П.К. затем ударил спящего А.М. также в область шеи и лица, тем самым причинив его здоровью вред средней тяжести. Как показал потерпевший, будучи ранен, он выбежал на улицу, где потерял сознание, и очнулся только в реанимации. При этом скорую и полицию вызвал сам П.К.
, который, как следовало из обвинительного заключения, сразу признался в содеянном и в ходе задержания пояснил, что убил бабушку за то, что та постоянно упрекала его мать и заставляла работать, несмотря на плохое самочувствие, а дядю «наказал» за аморальный образ жизни и «оставил в живых», чтобы тот одумался, перестал пить и вспомнил о своих детях.
В отношении задержанного была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
Органами предварительного расследования действия П.К. были квалифицированы по ч. 1 ст. 105 (убийство), а также по п. «з» ч. 2 ст. 112 УК РФ (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в ст.
111 УК, но вызвавших длительное расстройство здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия).
Кроме того, по версии следствия, в день, когда были совершены преступления, обвиняемый направил бывшей жене, с которой они находились в разводе более полугода, СМС-сообщение о том, что убил бабушку и дядю.
Оправдание присяжными
Уголовное дело рассматривалось в Измайловском районном суде г. Москвы с участием коллегии присяжных. В заседании подсудимый вину не признал, подчеркнув, что в ходе предварительного следствия, в том числе при проверке показаний на месте происшествия, оговорил себя. Как ранее пояснял «АГ» адвокат АП г.
Москвы Армен Мартиросян, защищавший П.К. на стадии рассмотрения дела судом, его доверитель тогда не понимал серьезности самооговора и вскоре после дачи показаний отказался от них. В ходе заседания он пытался объяснить присяжным мотивы, по которым взял вину на себя (как уточнил защитник, П.К.
предполагал, что в убийстве могут обвинить ранее судимого дядю, и хотел его уберечь). Однако председательствующий судья сделал замечание, и в итоге подсудимый просто сказал, что не признает вину, но не знает, как это пояснить. «Он давал пояснения ровно настолько, насколько позволял закон», – подчеркивал защитник.
В прениях Армен Мартиросян отмечал, что сторону обвинения не смущал тот факт, что самооговор подсудимого не согласуется с доказательствами по делу. Защитник тогда обратил внимание присяжных на необходимость установления фактических обстоятельств дела.
В частности, подчеркивал он, о каких «внезапно возникших неприязненных отношениях» может идти речь, если пострадавшие во время совершения подсудимым преступных деяний уже спали?
Адвокат также отмечал, что стороной обвинения не были представлены доказательства, четко отвечающие на вопрос, что именно произошло в ту ночь.
Кроме того, экспертные заключения не только не подтверждали версию обвинения, но и опровергали ее, подтверждая показания подсудимого, данные им в ходе судебного заседания. Доказательства обвинения, подчеркивал адвокат, подтверждают лишь неоспоримые факты – что Т.К.
была убита, а здоровью А.М. причинен вред средней тяжести. Так, согласно показаниям свидетелей, находившихся в квартире в период совершения преступлений, между убитой и потерпевшим еще днем произошла ссора.
Кроме того, свидетель обвинения – врач скорой помощи – отмечала, что, приехав на место происшествия, оказывала А.М. первую помощь, при этом он находился в сознании, несмотря на тяжелое состояние.
Особое внимание присяжных защитник обратил на то, что информация в СМС-сообщении, которое, по версии обвинения, подсудимый направил бывшей жене в день совершения преступлений, не соответствует действительности, поскольку дядя не был убит, и это было известно изначально.
Кроме того, в судебном заседании бывшая супруга подсудимого сообщила, что узнала о случившемся от соседки спустя несколько дней. Однако далее она заявила, что получила СМС от бывшего мужа через полчаса после происшествия.
Защитник обратил внимание присяжных, что в СМС-сообщении, приобщенном к материалам дела 7 месяцев спустя (после второго допроса бывшей жены П.К. в качестве свидетеля), фигурировало время отправления 18:31.
Адвокат подчеркнул, что подсудимый не мог направить данное сообщение, поскольку в это время уже находился в СИЗО.
Что касается предъявленного обвинением коллегии присяжных вещественного доказательства – ножа со следами крови, защитник подчеркнул, что на рукоятке отсутствовали отпечатки пальцев подсудимого. Кроме того, согласно экспертному заключению следы крови на ноже принадлежат А.М., а пот на рукоятке – убитой.
«Логично предположить, что если на лезвии ножа кровь А.М., а на рукояти – пот Т.К., то последняя могла ранить потерпевшего данным ножом, – заявлял он в прениях. – Возникают резонные вопросы: почему на ноже нет крови Т.К., и тот ли это нож, которым она была убита? На эти вопросы мог бы ответить А.М.
, если бы пришел в суд».
В итоге присяжные признали совершение подсудимым инкриминируемых деяний недоказанным и единогласно вынесли оправдательный вердикт в связи с непричастностью П.К. к совершению преступлений. 1 августа суд на основании вердикта вынес оправдательный приговор с правом оправданного на реабилитацию, а также отменил меру пресечения в виде стражи.
Прокуратура обжаловала приговор
Впоследствии Измайловская межрайонная прокуратура обжаловала приговор. В апелляционном представлении (есть у «АГ») гособвинение ссылалось на незаконность приговора ввиду существенных нарушений уголовно-процессуального закона.
«Стороной защиты неоднократно нарушались требования закона, что выражалось в оказании воздействия на присяжных заседателей и доведения до последних сведений, не относящихся к фактическим обстоятельствам уголовного дела», – сообщалось в документе.
Также отмечалось, что председательствующий судья не принимал достаточных мер для предотвращения указанных нарушений и устранения их последствий.
В частности, прокуратура утверждала, что защитник подсудимого в ходе допроса свидетеля неоднократно ссылался на протокол его допроса, который не был исследован в присутствии присяжных.
Кроме того, в ходе допроса другого свидетеля защитник не давал стороне обвинения задать вопросы, высказывая собственные позицию по делу и выводы, а подсудимый во время допроса сообщал присяжным сведения о своей личности и личности потерпевшего.
Таким образом, полагало гособвинение, подсудимый и его защитник убеждали присяжных в том, что вина в совершении преступления лежит на другом лице, а также ссылались на процессуальные документы, не исследованные в заседании.
На протяжении всего выступления в прениях, как указала прокуратура, защита высказывала собственное мнение о доказательствах обвинения, искажала фактические обстоятельства, установленные в ходе судебного разбирательства, перебивала процессуального оппонента.
«Таким образом, допущенные представителями стороны защиты нарушения уголовно-процессуального закона носили системный характер и не получили должной реакции председательствующего, что повлияло на беспристрастность присяжных заседателей, вызвало у них предубеждение в отношении представленных стороной обвинения доказательств, отразилось в формировании их мнения по уголовному делу и на содержании ответов при вынесении вердикта», – резюмировалось в апелляционном представлении.
Возражения защитника
В своих возражениях (имеются у «АГ») на апелляционное представление Армен Мартиросян указал, что изложенные в нем доводы прокуратуры несостоятельны, необоснованны, незаконны и не соответствуют действительности, а приговор является законным, обоснованным и справедливым.
«Суд не ограничивал сторону обвинения в представлении доказательств виновности П.К.
, наоборот, всячески поддерживал сторону обвинения во всем от начала до конца судебного процесса, удовлетворяя все ходатайства государственного обвинителя без исключения, несмотря на возражения защиты, а вот ходатайства адвоката-защитника в большинстве были оставлены без удовлетворения», – отмечалось в документе.
Таким образом, защитник счел, что фактически имело место ограничение права адвоката и подсудимого на реализацию своих прав в полном объеме.
«Нельзя согласиться и с содержащимися в апелляционном представлении доводами о том, что якобы подсудимый и свидетель затрагивали личность потерпевшего и подсудимого, тем самым нарушая закон, поскольку в соответствии с ч. 8 ст.
335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется.
Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. Более того, данная норма закона касается подсудимого, но никак не потерпевшего», – сообщалось в возражениях.
Защитник добавил, что во всех необходимых случаях председательствующий судья реагировала на высказывания сторон и обращалась к присяжным с просьбой не принимать эту информацию во внимание при вынесении вердикта.
Апелляция поддержала доводы защиты
После изучения материалов дела, проверки доводов апелляционного представления и возражения на него судебная коллегия по уголовным делам Мосгорсуда не выявила обстоятельств для отмены приговора согласно ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ.
Как отмечается в апелляционном определении (есть у «АГ»), суд не усмотрел нарушений уголовно-процессуального закона ни в ходе судебного следствия, ни в рамках прений сторон.
Он указал, что, исходя из протокола судебного заседания, защитник подсудимого действительно пытался дать преждевременную оценку некоторым доказательствам по делу, нарушая регламент судебного разбирательства.
«Однако указанные попытки защитника своевременно прерывались председательствующим судьей, который на протяжении всего судебного разбирательства разъяснял присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание его высказывания, не относящиеся к предмету судебного разбирательства, и не учитывали их при вынесении вердикта, о чем председательствующий просил также коллегию присяжных и в напутственном слове. При этом данные высказывания стороны защиты не относятся к существенному нарушению уголовно-процессуального закона, влекущему отмену оправдательного приговора, никоим образом не повлияли на содержание ответов на поставленные перед присяжными заседателями вопросы и на принятие справедливого вердикта», – отмечается в определении.
Также указано, что, вопреки мнению гособвинителя, высказывания подсудимого и его защитника в присутствии присяжных, касающиеся личности потерпевшего, не противоречат требованиям уголовно-процессуального закона.
Апелляция отметила, что обсуждение вопросного листа и содержание вопросов, поставленных перед присяжными, а также напутственное слово председательствующего соответствовали требованиям УПК. «Нарушений уголовно-процессуального закона при принятии вердикта по делу не установлено.
Действия председательствующего после возвращения присяжных заседателей из совещательной комнаты соответствовали положениям ст. 345, 346 УПК РФ. Обжалуемый приговор постановлен в соответствии с требованиями ст. 348, 351 УПК РФ», – резюмируется в определении.
В комментарии «АГ» Армен Мартиросян выразил удовлетворение решением апелляционной инстанции, поддержавшей доводы, изложенные в возражениях на апелляционное представление.
«В большинстве случаев оправдательные приговоры отменяются апелляционными судами по самым незначительным, формальным, искусственно раздутым основаниям, однако в нашем случае судебная коллегия вынесла действительно мотивированное и обоснованное решение, справедливо оставив приговор в силе», – отметил он.
По словам защитника, объективные данные, свидетельствующие о наличии в данном уголовном деле существенных нарушений уголовно-процессуального закона, не были приведены в апелляционном представлении, отсутствовали они и в материалах дела.
Комментируя вывод апелляции о том, что в заседании первой инстанции защитник пытался дать преждевременную оценку некоторым доказательствам по делу, нарушая регламент судебного разбирательства, Армен Мартиросян пояснил, что многие замечания ему, занесенные в протокол, были безосновательными.
В этой связи он высоко оценил вывод апелляционной инстанции о том, что действия защитника не привели к существенному нарушению уголовно-процессуального закона, влекущему отмену приговора. По мнению адвоката, данное апелляционное определение является важным для правоприменительной практики в целом.
Прокурор разъясняет — Прокуратура Ростовской области
Основания и порядок обжалования приговоров, постановленных судами районного звена с участием присяжных заседателей
По общим правилам уголовного судопроизводства пересмотр приговора суда первой инстанции в апелляционном порядке подразумевает повторное рассмотрение дела по вопросам как применения норм права, так и достоверности установленных фактических обстоятельств дела (событий преступного деяния и виновности подсудимых).
Вместе с тем уголовно-процессуальное законодательство предусмотрело категорию дел, для которых обсуждение вопросов факта в апелляционной инстанции остается под запретом. К такому виду судебных решений относятся приговоры, постановленные на основании вердикта коллегии присяжных заседателей.
Уголовные дела с участием присяжных заседателей рассматриваются только по ходатайству самих обвиняемых, которым разъясняются особенности данной формы судопроизводства, в том числе и порядок обжалования приговоров, для того, чтобы они могли предвидеть и оценить правовые последствия своего выбора.
Особенности пересмотра приговоров по уголовным делам, рассмотренным с участием коллегии присяжных заседателей, регламентированы ст. 389.27 УПК РФ, согласно которой для отмены или изменения в апелляционном порядке судебных решений, вынесенных с участием присяжных заседателей, необходимо наличие одного из следующих оснований:
- — существенное нарушение уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела судом первой инстанции;
- — неправильное применение им уголовного закона при квалификации содеянного подсудимым;
- — несправедливость приговора.
- Так, оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных, может быть отменен только при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые:
- а) ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств в ходе судебного следствия;
- б) повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов;
- в) повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов.
Что касается фактических обстоятельств дела, приведенных в приговоре в соответствии с содержанием решения присяжных заседателей, то они оспариваться сторонами не могут.
Такое ограничение обусловлено спецификой данной формы судопроизводства, поскольку закон наделил коллегию присяжных заседателей исключительными полномочиями по признанию доказанными (либо недоказанными) всех фактических обстоятельств дела и принятию решения о виновности или невиновности подсудимого, освободив от обязанности мотивировать свои выводы, оформленные вердиктом.
Помимо общих неустранимых в суде апелляционной инстанции процедурных нарушений, которые могут быть допущены при любой форме судопроизводства и служат основанием отмены приговора суда первой инстанции, законодательно предусмотрен ряд нарушений, которые могут иметь место только в суде с участием присяжных заседателей.
К таковым, в частности, относятся; вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных; незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей, допущенное в ходе разбирательства дела иными участниками процесса; ограничение процессуальных прав участников судопроизводства; неясность или противоречивость вердикта; нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей при вынесении вердикта; не предоставление подсудимому возможности выступить в прениях сторон при обсуждении юридических последствий вердикта; ссылка участников производства в ходе прений сторон на новые обстоятельства, которые не исследовались в судебном заседании с участием коллегии присяжных, а также иные нарушения, которые могли повлиять на характер вынесенного присяжными заседателями вердикта. Так, основанием отмены приговора могут быть нарушения ч. 6 ст. 335 УПК РФ, предписывающей суду разрешать вопросы допустимости доказательств (т.е. их соответствия установленной законодательством процедуре получения) исключительно в отсутствие присяжных заседателей, поскольку рассмотрение данного вопроса при присяжных заседателях может повлиять на объективность содержания вердикта.
Самой распространенной причиной отмены приговоров суда присяжных является неправомерное воздействие на коллегию стороной зашиты с целью сформировать негативное отношение к доказательствам обвинения, к их достаточности и законности.
Как показывает практика, именно подсудимые и их адвокаты зачастую нарушают установленный законом запрет оказывать на присяжных заседателей любое недозволенное воздействие, способное вызвать у них предубеждение, которое может отрицательно повлиять на беспристрастность коллегии и формирование мнения по делу.
Оправдательный приговор по делу о совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе, поскольку суд признал недопустимым доказательством протокол выемки спортивных штанов, при этом не дал оценки тому, что сам обвиняемый не отрицал принадлежности ему их, на которых впоследствии при проведении судебной экспертизы была обнаружена
Судья Муравьева Н.В.
Судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда в составе:
председательствующего Колпаковой Е.А.,
судей Антонова А.В. и Козлова В.А.,
при секретаре Р.Е.,
рассмотрела в открытом судебном заседании 22 января 2013 года кассационное представление государственного обвинителя И. на приговор Клинского городского суда Московской области от 21 ноября 2012 года, которым
С.О., ранее не судимый,
оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, за непричастностью к совершению преступления.
Заслушав доклад судьи Антонова А.В.,
объяснения осужденного С.О. и его защитника адвоката Николаенко А.И., возражавших против доводов кассационного представления,
мнение прокурора Моисеенко С.П., поддержавшей доводы кассационного представления, судебная коллегия
установила:
С.О. органом предварительного расследования было предъявлено обвинение в том, что он совершил умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего при обстоятельствах, подробно изложенных в обвинительном заключении.
Приговором Клинского городского суда Московской области от 21 ноября 2012 года С.О. был оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, в связи с его непричастностью к совершению преступления.
В судебном заседании С.О. виновным себя не признал.
В кассационном представлении государственный обвинитель И. считает оправдательный приговор суда в отношении С.О. незаконным, необоснованным и подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, нарушением уголовно-процессуального закона.
По мнению государственного обвинителя, суд необоснованно признал недопустимым доказательством протокол выемки у С.О. пачки из-под сигарет, спортивных штанов, носок и кольца от 04 октября 2010 года, а также все последующие доказательства, производные от протокола выемки.
Как считает автор кассационного представления, следственное действие было проведено в точном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, а основания, приведенные судом в обоснование вывода о недопустимости протокола выемки, являются несостоятельными.
Отмечает, что суд в нарушение требований ч. 6 ст. 388 УПК РФ, признавая протокол выемки недопустимым доказательством, не выполнил указания кассационной инстанции и не выяснил до конца, почему протокол выемки все же был удостоверен подписями понятых М. и С.
В приговоре суд указал, что считает показания указанных свидетелей достоверными, поскольку они не знакомы с С.О., в исходе дела не заинтересованы, а их общение с защитником не противоречит закону.
Однако, по мнению автора представления, показания М. и С., данные ими в судебных заседаниях о том, что в их присутствии у С.О.
кроме пачки сигарет другие предметы не изымались, заслуживают критической оценки, поскольку ходатайство об их допросе было заявлено защитой лишь в судебном заседании и спустя длительное время после проведения следственного действия, в связи с чем, понятые могли забыть все обстоятельства проведенного следственного действия; кроме того, указанные свидетели показали, что они являются подругами, а адвокат до судебного заседания встречался с М., и между ними состоялась беседа.
Кроме того, по мнению государственного обвинителя, оправдательный приговор содержит противоречивые выводы, а версия С.О. о происхождении на его спортивных брюках крови потерпевшего, выдвинутая им только в ходе судебного следствия, является недостоверной и была выдвинута им с целью ввести суд в заблуждение и избежать ответственности за содеянное.
В возражениях на кассационное представление адвокат Николаенко А.И. считает оправдательный приговор суда законным, обоснованным и справедливым, вынесенным в строгом соответствии с требованиями ст. 297 УПК РФ, просит оставить его без изменения, а кассационное представление — без удовлетворения.
Судебная коллегия, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационного представления и возражений, находит приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.
Согласно требованиям ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями настоящего Кодекса и основан на правильном применении уголовного закона.
В силу ст. 305 УПК РФ описательно-мотивировочная часть оправдательного приговора должна содержать существо предъявленного обвинения, обстоятельства уголовного дела, установленные судом, основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие, мотивы по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения.
При этом не допускается включение в оправдательный приговор формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного. Выводы суда о невиновности подсудимого должны соответствовать установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам дела, должны быть основаны на исследованных доказательствах, которым в приговоре необходимо дать надлежащий анализ и правильную оценку.
Согласно ст. ст.
87 и 88 УПК РФ проверка доказательств производится путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также путем установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. При этом каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а в совокупности — с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела.
Эти требования закона при постановлении приговора по настоящему делу в полной мере судом первой инстанции выполнены не были, что повлияло на законность и обоснованность приговора.
В ходе судебного разбирательства суд односторонне подошел к оценке доказательств, рассмотрев каждое доказательство в отдельности, а не в совокупности, как этого требует закон.
При этом в нарушение ст. 87 УПК РФ, суд при проверке доказательств, полученных в судебном заседании, не сопоставил их с другими имеющимися в уголовном деле доказательствами, а также необоснованно отверг иные доказательства, подтверждающие проверяемые доказательства.
Указанные нарушения в соответствии со ст. 379 УПК РФ являются основаниями для отмены приговора в кассационном порядке.
Органами предварительного расследования С.О. обвинялся в том, что с 11 часов 30 минут до 16 часов 3 октября 2010 года, он, будучи в состоянии алкогольного опьянения и находясь в квартире М.
, в ходе ссоры с последним, возникшей на почве личных неприязненных отношений, умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, и предвидя возможность причинения своими действиями тяжкого вреда здоровью М.
, и желая этого, нанес не менее четырех ударов руками и ногами в область лица и не менее четырех ударов руками и ногами в область туловища потерпевшего, причинив тому телесные повреждения в виде тупой сочетанной травмы груди — кровоизлияния в мягких тканях передней и правой боковой поверхности груди, множественных переломов 2-10 ребер справа по разным анатомическим линиям, перелома 7 ребра слева, двух разрывов ткани правого легкого, правостороннего гемопневмоторакса, подкожной эмфиземы, спадения правого легкого; тупой травмы живота — кровоизлияния в правый купол диафрагмы, подкапсульного разрыва ткани правой доли печени, которые расцениваются как тяжкий вред здоровью; закрытой черепно-мозговой травмы: множественных кровоподтеков и ссадин на лице, разрыва на слизистой оболочке верхней губы, кровоизлияний в мягких тканях волосистой части головы и лица, кровоизлияния под мягкой мозговой оболочкой в левой теменной доле, которая по признаку опасности для жизни оценивается как вред здоровью средней тяжести; кровоподтека на правом плече, расценивающегося как повреждение, не причинившего вреда здоровью. Смерть М. наступила на месте происшествия от острой дыхательной недостаточности как исход тупой травмы грудной клетки с множественными переломами ребер с повреждением ткани правого легкого и скоплением воздуха и крови в правой плевральной полости, и состоит в прямой причинно-следственной связи с причиненным тяжким вредом его здоровью. Действия С.О. органами предварительного расследования квалифицированы по ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Судом же были установлены иные обстоятельства, а именно то, что 03 октября 2010 года с 9 часов утра С.О. и М. совместно распивали спиртные напитки в квартире последнего. Около 13 часов дня С.О.
ушел из квартиры, и что происходило после его ухода, не знает. Никакого участия в нанесении телесных повреждений М. не принимал. С.О. был оправдан по ч. 4 ст. 111 УК РФ на основании п. 2 ч. 2 ст.
302 УПК РФ в связи с его непричастностью к совершению преступления.
Принимая решение об оправдании С.О., суд указал, что ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного заседания не установлено ни повода, ни мотива к совершению преступления С.О. Сам С.О. ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного заседания свою вину не признал, и его позиция ничем не опровергнута.
Оценивая и анализируя доказательства в их совокупности, суд пришел к выводу о том, что представленных стороной обвинения доказательств недостаточно для вывода о виновности С.О. в инкриминируемом ему деянии.
Как посчитал суд, доводы государственного обвинения носят предположительный характер, не подтверждаются совокупностью имеющихся по делу доказательств, так как ни одного достоверного и бесспорного доказательства суду не предоставлено.
С данным утверждением судебная коллегия согласиться не может.
Суд признал недопустимым доказательством в соответствии с ч. 1 ст. 75 УПК РФ протокол выемки у С.О. пачки из-под сигарет, спортивных штанов, носок и кольца, поскольку, по мнению суда, при его составлении следователем были грубо нарушены ст. ст.
10, 12, 13, 182, 183 УПК РФ, а именно, понятым не разъяснялись их права и обязанности; вещи, указанные в протоколе, реально не изымались, не упаковывались и не опечатывались, не удостоверялись подписями понятых, участвовавших в выемке; в протокол вносились неоговоренные дополнения.
При этом суд не дал оценки тому, что сам С.О.
не отрицал принадлежности ему спортивных брюк, на которых впоследствии при проведении судебной экспертизы была обнаружена кровь, вероятность происхождения которой от М.
составляет 99,99999%, и не оспаривал, что именно в этих брюках он был у М., и именно эти брюки были изъяты следователем, что также подтверждается показаниями свидетеля С1. в судебном заседании.
Признавая протокол выемки недопустимым доказательством, суд при новом рассмотрении дела в нарушение ч. 6 ст.
388 УПК РФ не выполнил указания суда кассационной инстанции от 19 июня 2012 года и не выяснил до конца в судебном заседании вопрос о том, почему же данный протокол, с якобы внесенными в него несоответствующими данными, все же был удостоверен на предварительном следствии подписями свидетелей М. и С., являющимися понятыми, и не дал этому обстоятельству надлежащую оценку.
На основании того, что свидетели М1. и П.
безмотивно отказались дать образцы подписей, суд поставил под сомнение достоверность их показаний, при этом указал, что их показания не подтверждают наличие подписей понятых М. и С.
Вместе с тем, суд не привел в приговоре показания свидетелей М1. и П., поэтому установить, на основании чего суд пришел к указанному выше выводу, не представляется возможным.
Также указывая, что показания свидетелей Г., М2. и Р. в части производства выемки у С.О. пачки из-под сигарет, спортивных штанов, носок и кольца, опровергаются показаниями других вышеназванных свидетелей, а также иными доказательствами, суд не привел убедительных мотивов, позволяющих сделать вывод о недостоверности их показаний.
В приговоре как доказательства обвинения приводятся сведение из Клинского филиала банка от 09 июня 2011 года о том, что 03 октября 2010 года, то есть в день совершения преступления, с банковской карты потерпевшего М. были получены денежные средства в размере рублей, рублей, рублей, однако эти сведения судом не проверены и оценка в приговоре им не дана.
Кроме того, оправдательный приговор содержит противоречивые выводы.
Суд посчитал установленным факт совместного распития спиртных напитков С.О. с потерпевшим М. в период, когда последнему были причинены телесные повреждения, а также наличие на брюках С.О. следов крови потерпевшего.
В то же время суд установил, что участия в нанесении М. телесных повреждений С.О. не принимал и ушел до событий, повлекших смерть потерпевшего.
Вместе с тем, из показаний С.О. следует, что спиртное с М. они распивали вдвоем, иных в квартире потерпевшего при этом не было.
Кроме того, делая вывод о непричастности С.О. к причинению телесных повреждений М., поскольку подсудимый около 13 часов ушел из квартиры, суд не принял во внимание выводы судебно-медицинского эксперта о времени наступления смерти потерпевшего. Также не получил должной оценки и факт обнаружения на брюках С.О. крови потерпевшего.
Фактически согласившись с версией С.О. об обстоятельствах происхождения крови потерпевшего М. на брюках С.О., суд не указал, почему согласился с данными объяснениями и отверг доводы стороны обвинения.
Кроме этого, описательно — мотивировочная часть оправдательного приговора в отношении С.О. не соответствует требованиям ч. 2 ст. 305 УПК РФ.
Допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона при постановлении приговора, которые повлияли на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, согласно требований п. 1 ч. 1 ст. 379, ст. 380 УПК РФ являются основанием для отмены приговора суда с направлением дела на новое судебное разбирательство.
Учитывая то, что судом не были учтены все обстоятельства, которые могли существенно повлиять на оценку обоснованности предъявленного обвинения, а изложенные им в приговоре выводы содержат существенные противоречия, влияющие на правильность решения вопроса о виновности или невиновности С.О., описательно — мотивировочная часть оправдательного приговора в отношении С.О. не соответствует требованиям ч. 2 ст. 305 УПК РФ, судебная коллегия считает необходимым отменить состоявшийся приговор и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство.
При новом судебном разбирательстве суду первой инстанции следует учесть изложенное, создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства дела, а также проверить все доводы как стороны обвинения, так и стороны защиты, после чего принять законное, обоснованное и справедливое решение.
На основании изложенного, руководствуясь п. 3 ч. 1 ст. 378, ст. 380, ч. 1 ст. 385, п. 2 ч. 1 ст. 386, ст. 388 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
Оправдательный приговор Клинского городского суда Московской области от 21 ноября 2012 года в отношении С.О. — отменить.
Уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе.
Меру пресечения С.О. оставить прежней — подписку о невыезде и надлежащем поведении.
Кассационное представление государственного обвинителя И. удовлетворить.